Владимир Коновалов - Подвиг «Алмаза»

Украинские националисты в Одессе торжествовали. «Память Меркурия» по этому случаю украсился флагами расцвечивания и вечером 24 декабря зажег праздничные огни. Окрыленные тем, что их полку прибыло, Меркурьевцы выступили с угрозой в адрес большевиков. «Мы предупреждаем,— писали они,— что дальнейшие ваши выступления предоставят нам полную свободу действий» {45} 45 Там же. .

Но все эти восторги и угрозы оказались преждевременными. Как стало известно, Севастопольская Морская рада слишком поторопилась, послав радиограмму о переходе линкора «Воля» на сторону Центральной рады. Только небольшая группа матросов «Воли» была настроена националистически. Команда не позволила им поднять «жовто-блакытный прапор». Одесские газеты, которые радостно сообщили о победе украинских националистов, вынуждены были известить читателей, что команда «Воли» по-прежнему остается верной Советской власти и на линкоре развевается красный флаг.

Так бесславно провалилась петлюровская затея с «самоопределением» флота.

Для более тесного сотрудничества с матросами Транспортной флотилии ЦИК Румчерода решил ввести в состав исполкома четырех моряков. 26 декабря Совет матросских депутатов рекомендовал членами ЦИК Румчерода П. Кондренко, А. Кривошеева, С. Спиридонова и Г. Фокеева.

Румчерод становился не только организационным, но и политическим центром подготовки вооруженного восстания против контрреволюционной Центральной рады.

Гайдамаки. «Гетъ, офіцери, в баню!» Алмазовцы в куренях. «Хлопець з заводу». Ахтырские гусары. Еще один провал меньшевиков. Ошибка подполковника Поплавко. Как Скобло посетил Центральную раду. Торговые моряки шлют телеграмму Ленину.

После съезда Румчерода главной вооруженной силой, враждебно настроенной к Октябрьской революции, в Одессе стали три пехотных гайдамацких полка и офицерские части. Главари украинских националистов использовали популярные в народе исторические традиции и терминологию и именовали свои войска гайдамаками. [19] Гайдамаки — участники казацко-крестьянских восстаний на Правобережной Украине против польско-шляхетского гнета в XVIII веке. Солдаты и офицеры отращивали на голове «оселедцы», командному составу присваивали казацкие звания — хорунжий, сотник, полковник, атаман; полки называли куренями.

В гайдамацких частях велась усиленная контрреволюционная пропаганда. Украинские меньшевики и эсеры распространяли злобные выдумки об Октябрьском восстании, сеяли недоверие к русским рабочим и крестьянам.

Одесский комитет РСДРП(б) в конце 1917 года стал уделять большое внимание разъяснительной работе в гайдамацких частях. При комитете была создана агитационная секция, в нее вошли Н. Матяш, А. Кривошеев, Г. Скобло и другие работники, знавшие украинский язык. Возглавил секцию Кривошеев. Большие организаторские и пропагандистские способности сочетались в нем с находчивостью и природным юмором. Его выступления с разъяснением задач социалистической революции неизменно пользовались успехом у слушателей. Вот пример. 22 декабря на митинг, на котором выступал Кривошеев, пришли солдаты двух гайдамацких полков. Вся площадь перед казармой была запружена. Не успел еще Кривошеев закончить речь, как прибежал полковник и стал кричать:

— Чому без мого дозволу говорять і слухають?!

Кривошеев ответил на это шуткой и продолжал выступление. Чувствуя, что оратор завладел вниманием гайдамаков, полковник громко скомандовал:

— Геть, хлопці, в баню!

Собрание со смехом ответило:

— Геть, офіцери, в баню!

«Голос пролетария» сообщал на следующий день: «Офицеры вступили в полемику с Кривошеевым и были разбиты в доску. Сил таких не было, чтобы опровергнуть всего». {46} 46 «Голос пролетария», 23 декабря 1917 г.

Алмазовцы Алексей Гребенюк, Андрей Цыкин, Дмитрий Алтухов, члены судового комитета Иосиф Косов, Сергей Нечин, Иван Неверов и другие не раз бывали в гайдамацких частях. Андрей Цыкин в конце декабря выступил на митинге в казарме 3-го гайдамацкого куреня. После него слово взял националист. Он с издевкой говорил:

— Вот здесь представитель с «Алмаза» призывал нас поддерживать не Центральную раду, а Советы. Но товарищ матрос, очевидно, не знает украинского языка. По русски «совет», а по-украински «рада». Следовательно, разницы никакой нет, что «рада», что «совет» — одно и то же. Зачем же нападать на Украинскую раду?

Цыкин в свою очередь задал вопрос:

— Если все дело лишь в переводе, то почему же Центральная рада поддерживает генерала Каледина, а не Советскую власть?

Петлюровец выпалил:

— Это потому, что наши вожди никак не договорятся с вашими в центре.

— Но почему же они легко договорились с Калединым, а договориться с рабочими Петрограда не хотят?

Националист в замешательстве ретировался.

Агитация среди гайдамаков была сложным и опасным делом. Петлюровские офицеры, среди которых большую прослойку составляли бывшие царские офицеры, зорко следили за тем, чтобы никто из посторонних не посещал курени. Но большевистские агитаторы все чаще и чаще проникали туда. Особенно успешно вел работу среди националистических войск рабочий завода РОПИТ Николай Матяш. Собираясь отправиться к петлюровцам, он обычно надевал вышитую украинскую сорочку, сапоги, смушковую шапку. Сопровождаемый двумя матросами, подходил Матяш к гайдамацкому куреню.

— Хто ви такі? Чого вам треба? — встречали их офицеры.

— Хочемо трохи побалакати з хлопцями.

— Ви більшовики?

— Які ми більшовики! Бачите — матроси з «Памяти Меркурия»,— отвечал Матяш.

В действительности матросы были с «Алмаза» или «Синопа», но по совету Кондренко они в таких случаях надевали на бескозырки ленточки «Памяти Меркурия». Это давало гарантию, что агитаторы беспрепятственно попадут в курень.

В курене идет собрание. В президиуме — офицеры.

— Прошу слова!—поднимает руку Матяш.

— Що ви за люди? Звідки прийшли?

— Та Хіба ви неписьменні? Ось написано «Память Меркурия».

— То матроси, ахто ти? Може, більшовик?

— Ні! Я звичайна людина.

— Нехай балакае! Послухаемо, що він скаже,— раздается множество голосов.

И начинает Матяш исподволь говорить, зачем пришел, рассказывать, как живут рабочие, чего они хотят, приглашает солдат прийти к ним на завод.

— Треба разом добиватись кращого життя. Ви ж наші брати, без селян ми, робітники, не проживемо, та й ви без нас, мабуть, теж не обійдетесь. От і давайте проженемо панів та підпанків, встановимо свою, робітничо-селянську владу.

— Бий його! Більшовик! — кричат офицеры.

— Нехай балакае! Хлопець діло каже!—берут оратора под защиту рядовые гайдамаки. В курене начинается такое, что трудно разобраться. Матросы охраняют агитатора. Кто-то гасит свет. В общей толчее Матяш и матросы уходят. А на следующий день из гайдамацкого куреня, где побывал агитатор-большевик, приходили на «Алмаз» делегаты и заявляли: