Андрей Ветер - Между тишиной и шумом

***

Легко верить в то, чего рядом нет. Скажем, можно верить в воскресшего Христа и в то, что Лазарь восстал из мёртвых. Но невозможно поверить в то, что из мёртвых восстал родственник, о котором вам рассказывает какой-то ваш знакомый. Вот тут начинает почему-то включаться жёсткий рационализм.

***

«Слова из уст мудрого – благодать, а уста глупого губят его же» (Екклесиаст, гл.10).

Всматриваясь в мир, вижу, что глупые криком кричат глупости и это не губит их, зато губит целые народы. Сказать глупость – не так уж страшно для сказавшего, но этой глупостью питаются толпы. Миром управляют глупцы, а мудрецам нет места, мудрецов никто не слушает.

***

Если человека не устраивает окружающий мир, надо построить свой собственный мир.

Беда в том, что подавляющее большинство людей убеждено, что мир надо строить в прямом смысле слова: дома, проспекты, города, одежда, причёска, совершать революции, то есть изменять внешнее, в то время как мир человека – это то, что у него внутри.

Рисовать, сочинять книги, ставить спектакли, создавать фильмы и музыку. Внутренний мир не имеет границ, это единственное, что дано человеку для ощущения подлинной свободы и подлинного счастья. Если кто-то не поймёт вас, не принимайте близко к сердцу, не огорчайтесь. Если кто-то не поймёт вас, это значит, что в вашу дверь не так легко войти: вы либо не пускаете никого, либо люди не знают вовсе о существовании вашего мира, либо они довольствуются тем, что у них есть. Разве можно осуждать кого-то за то, что он довольствуется тем, что у него есть?

***

У Андрея Губина в «Молоке волчицы» есть такие слова: «Она охотно пела слабеньким голосом, рассказывала всё, что довелось видеть, и только отказывалась говорить о себе и своей жизни, считая это неинтересным, – тоже думала, что всё интересное где-то там, в Москве или на Курильских острова».

Это именно то, о чём я постоянно твержу: большинство людей считают себя и свою жизнь неинтересной, они отказываются рассказывать о себе, они прячутся. А ведь именно человек интересен, не то, что он видел, а то, как он прожил и прочувствовал то, что видел. Чувства и мысли – вот что важно. Поступки – это внешнее, часто даже не имеющее значения, а вот внутренняя жизнь, которая всегда ярче, сокрыта от внешнего мира. Поступок – нередко результат глубокой внутренней борьбы с самим собой, поступок – результат сложного, иногда непостижимого духовного пути. Как же это может быть неинтересным?

Но все закрываются панцирем. Почему? Разговоры всё чаще о «посторонних» вещах, о пустом. Постоянно замечаю, как на серьёзный вопрос люди отвечают шуткой, стремясь с её помощью ускользнуть от разговора. Может, они боятся, что разговор разрушит их мир?

***

Раньше я носил в кармане блокнот и записывал интересные мысли, рождавшиеся во мне. Интересные они были чаще по форме, чем по сути. Возникали монологи и диалоги «просто так», не для конкретного сюжета. Это развлекало и увлекало меня. Я доставал из кармана блокнот и записывал туда мысли, чтобы они не ушли.

Сейчас не записываю. Вижу их, радуюсь им, но не удерживаю. С некоторой грустью наблюдаю за тем, как они медленно уходят прочь, в туман, в небытие. До какого-то момента их ещё можно удержать, вернуть, но если не сделать этого, то они уходят безвозвратно. Они напоминают мне обидевшихся друзей, от которых я отказался и тем самым совершил страшнейшее преступление. Они ждут, что я опомнюсь, потянусь к ним, обниму их, сделаю их моей неотъемлемой частью. Но я ничего не делаю, чтобы удержать их. Они рождаются во мне, а я предаю их, зная наверняка, что без меня они не выживут.

***

Странным образом устроен мой мозг. Читаю что-нибудь, натыкаюсь на какую-то фразу, и в голове начинает стремительно выстраиваться новый текст – мой текст. Если я не запишу его, то забуду быстро, но если начну записывать, то получится сразу несколько страниц. Эти страницы рождаются часто из пустой фразы, часто в ней и мысли-то нет. Это похоже на то, как человек спотыкается о небольшой камень, а потом кубарем летит долго вниз по склону… Однако дальше этих нескольких страниц ничего нет, потому что, наверное, не мысль лежала в основе, а некое сочленение слов, необязательное для того, чтобы из него, как из семени, выросло дерево. Я иногда перебираю листы, хранящиеся в разбухшем старом портфеле, и понимаю, что написать дальше нечего. Есть тексты, которые служат началом будущей повести или большой книги, но на это «будущее» у меня просто нет сил, а есть тексты без продолжения, много страниц без продолжения. Они обрываются так же внезапно, как были зачаты. Оргазм непонятно чего. Порыв, начатый чужими словами и ушедший, как вода уходит в песок.

Что же это за состояния?

Я часто расспрашивал раньше моих знакомых, которые рисовали, работали со словом, сочиняли музыку и т.д., расспрашивал о том, как в них зарождается «начало» творчества. Они огрызались. Они думали, что я расспрашиваю о технической стороне, а меня интересовала «биология» творческого процесса, она ведь наверняка у всех разная. Я по-своему пишу, по-своему слышу, по-своему вижу, по-своему желаю. Они все – по-другому. У каждого есть свой предбанник и своя кухня. Будь мы одинаковы, мы не создавали бы разного и не жили бы по-разному. Поделиться своим миром – это открыть путь к себе, позволить другому человеку сродниться, слиться с тобой.

***

Я никого не люблю… Вернее, люблю многих, мне хорошо среди людей, но я не люблю их так, как мне хотелось бы любить. В моём воображении я нарисовал такую любовь, какую не встречал никогда, и во мне тоже нет такой любви. Я ущербный, у меня не получается любить так, как мне хотелось бы. Не умею. Но если нет той любви, о какой я мечтаю, то может ли быть другая? И любовь ли это?

***

Мне не нужны сорванные цветы. Мне нужны цветы, трава и деревья, уходящие корнями в землю, ибо по ним струятся соки жизни. Их форма – лишь оболочка, милое обрамление невидимого содержания. Мне нужна не женщина, не её лицо, не её груди, не её промежность и тело вообще. Мне нужна жизнь, пульсирующая в ней, сладкое ощущение её жизни, головокружительное проникновение в это состояние. И только после этого – оболочка, куда помещена эта жизнь.

***

Самое важное в жизни – уметь сжигать мосты. И уметь возводить новые. Я не умею ни того, ни другого.

***

Я пытаюсь сбросить с души то немногое, чем она покрыта.

Лохмотья обмана.

Я обнажаюсь всякий раз, когда начинаю разговор. Разговор по душам.

Сколько лжи в надетых масках! Сколько неправды в наших нарядах! Сколько скованности в наших надуманных движениях! Сколько растраченных сил в погоне соответствовать чему-то…