Сергей Чертопруд - Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева

С большой долей вероятности можно предположить, что этот человек участвовал в операциях по закупке и тайному ввозу за «железный занавес» запрещенных к экспорту в социалистические страны технологий.

Летом 1987 года его арестовали в Англии, затем отпустили под немалый залог, но в декабре того же года снова арестовали в израильском аэропорту. Его приговорили к 9 годам лишения свободы, но он освободился значительно раньше. Примерно через два года. Официальная причина «амнистии» шпиона-авантюриста — «проблемы со здоровьем».

Хотя журналисты, которые внимательно следили за ходом судебного процесса, утверждают, что основная причина его освобождения была другой. Его целенаправленно и упорно пытались освободить тогдашние высокопоставленные советские чиновники: министр МВД СССР Б. Пуго, советник президента Е. Примаков, вице-президент РФ А. Руцкой и много кто еще [200].

Однако говорить о том, что это маленькое государство сыграло значительную роль в истории советской научно-технической разведки, не совсем верно. Просто Израиль не располагал нужными секретными технологиями. И часто сам был вынужден добывать их у более развитых западных стран.

Другая причина — особая атмосфера в стране. По cловам перебежчика из КГБ Джирквелова, его коллеги внимательно изучали будущих эмигрантов в поисках кандидатов на роль шпионов. Некоторых вербовали сразу и предписывали немедленно по прибытии на новую родину выходить на связь с сотрудниками советской разведки. Другим могли сначала позволить обжиться, и только потом, через несколько лет, активизировать их деятельность в сфере тайной войны. Для работы на этом направлении был организован специальный отдел, который занимался вербовкой агентов, их профессиональной подготовкой и практическим использованием. Однако попав в Израиль, многие агенты отказывались выполнять задания советской разведки и всячески стремились разорвать все связи с КГБ [201].

На юге Франции в районе военного порта Тулон с 1946 по 1952 год действовала группа агентов — работники тулонского арсенала. Через руки Э. Бертрана, Э. Дегри и Т. Реве прошло множество секретных материалов. Они снабжали Москву документами из Научного эксперементального центра в Бресте. Еще один источник конфиденциальной информации — исследовательский центр подводных лодок [202]. Правда, связь этой группы с советской внешней разведкой так и не была доказана.

Официальной датой распределения обязанностей между разведслужбами социалистических стран Восточной Европы принято считать первую декаду марта 1956 года. Дело в том, что в Москве с 7 по 11 марта прошло совещание руководителей служб безопасности стран-участниц Варшавского договора. Его работой руководил председатель КГБ И. А. Серов [203].

Среди обсуждаемых вопросов напрямую были связаны с организацией научно-технической разведки следующие:

Во-первых, «необходимость объединить усилия разведок стран-участниц настоящего совещания против главного агрессора — правительств США и Великобритании». Дело в том, что до начала 40-х годов основные усилия советской НТР были направлены на Германию, хотя работа велась и в США;

Во-вторых, «определение главного направления разведывательной работы каждой страны-участницы». Речь шла о разделении по географическому принципу;

В-третьих, проведение согласованных мероприятий против главных «стран-агрессоров».

Распределение «зон ответственности» произошло во время серии двусторонних переговоров между руководителями спецслужб отдельных стран и СССР.

По оценкам ЦРУ, ряды «охотников», за западными технологиями насчитывали примерно 20 тысяч восточноевропейских граждан. А согласно докладу той же организации, датированному декабрем 1986 года, Восточноевропейским блоком ежегодно выделялось более 2,5 миллиарда долларов на приобретение документов и оборудования из западных конструкторских бюро [204].

Считается, что среди разведслужб стран Варшавского договора восточногерманская разведка была самой эффективной. Особенно когда речь заходит о научно-технической разведке. В начале 80-х годов больше половины всей информации поступало от восточногерманской разведки [205].

Среди основных причин, позволивших Штази занять лидирующие позиции, обычно называют три.

Во-первых, искусственное разделение Германии на две половины. При этом сохранились единый язык, культура и множество родственных связей. Это позволяло офицерам восточногерманской разведки чувствовать себя в ФРГ как дома.

Во-вторых, Германия всегда стремилась занять лидирующую позицию среди стран Европы. Жесткое противостояние с США и борьба за право быть лидером привели к тому, что Западная Германия старалась взять под «контроль» НАТО и все происходящие в альянсе процессы. Другие ведущие западноевропейские державы либо поддерживали США, как, например, Великобритания или Турция, либо стремились вести свою политику, как, например, Франция. Поэтому в Западной Германии сконцентрировалось большинство военно-технических секретов НАТО. И поэтому восточногерманская разведка имела преимущество при добыче этих тайн.

В-третьих, Германия была одной из первых европейских стран, кто создал во второй половине XIX века современную систему внешней разведки и контрразведки. Ее организатор В. Штибер, которого современники прозвали «королем ищеек», в подробном докладе, написанном по просьбе Бисмарка, указал способы наиболее эффективного шпионажа и изучения любого иностранного противника. Потом «наработками» этого человека пользовались не только в Европе и Америке, но и в Японии.

В своем докладе он писал:

«Принятое до сих пор в отношениях между государствами одиночное наблюдение, осуществляемое немногочисленными разведчиками, приносит довольно ограничен ные результаты. Потому что наблюдатель-одиночка обращает внимание только на то, что на его взгляд важно, тогда как подробности, коими он пренебрегает, считая их незначительными, зачастую имеют важнейшее значение. Поэтому моя служба наблюдения должна использовать не отдельных разведчиков, как это было прежде, по возможности большое их число. Только целая армия неутомимых разведчиков не станет довольствоваться скудными сведениями, которые добываются с большим риском и вне взаимосвязи могут быть ложно истолкованы. Благодаря такому обилию наблюдателей каждый из них скорее, чаще и легче проникнет в строжайше оберегаемые тайны, чем это было раньше, когда разведку вел один или несколько агентов. К тому же легче проверить важность и достоверность любого донесения армейского лазутчика путем сопоставления его с другими непрерывно поступающими сообщениями, которые могут либо совпадать, либо противоречить друг другу. Таким образом, как бы сама собой складывается правдивая картинка всех условий наблюдаемой страны, ее намерений…» [206] .