Владимир Коновалов - Схватка у Черного Моря

В конце июля губком партии занялся подготовкой партийного подполья. Елена Соколовская, Иван Клименко, Ян Гамарник, хорошо знавшие работу подпольных партийных организаций в период австро-германской и англо-французской оккупации, понимали, что теперь подполье будет иметь свои особенности. Эти особенности четко стали видны после ознакомления с письмом Центрального Комитета РКП (б), написанным В. И. Лениным,— «Все на борьбу с Деникиным».

Центральный Комитет партии предупреждал партийные организации, что Деникин — один из самых главных и серьезных врагов Советской власти. Состоящая из офицерства и казачества деникинская армия не рассчитывала на активную поддержку рабочих и крестьян, поэтому она не задумывалась над последствиями, шла на различные авантюры, прямые грабежи, совершала зверства и надругательства над населением. Для запугивания населения деникинцы сеяли панику, применяли шпионаж и провокации.

Власть Деникина держалась главным образом на массовом терроре и штыках «Добровольческой» армии. Уничтожить ее можно было только путем разгрома вооруженных сил. А задача эта была не из легких. Деникинские командные кадры в военном деле были большие мастера, им не раз удавалось осуществить смелые операции против Красной Армии.

Эти особенности надо было учитывать при формировании подполья в деникинском тылу. В задачу большевиков-подпольщиков входило: вести работу среди мобилизуемых, чтобы они не шли к Деникину, чтобы помощь союзников не доходила до белогвардейцев, а рабочие и крестьяне не снабжали их армию продовольствием, одеждой; военная разведка в помощь Красной Армии; уничтожение баз военного снабжения; разрыв коммуникаций противника; развертывание партизанской борьбы; политическая подготовка рабочего класса, чтобы он готов был поднять вооруженное восстание в тылу «добровольцев».

Специфика организационного построения подпольной большевистской организации вытекала и из местных условий. По сравнению с другими крупными промышленными центрами в Одессе была большая распыленность рабочего класса. Среднее число рабочих на одно предприятие по России составляло 124 человека, а в Одессе — 69,6. Типичная для торгово-портового города промышленность за годы войны резко сократилась, так как пути подвоза топлива и промышленного сырья были закрыты. Особенно уменьшилось количество предприятий металлообрабатывающей промышленности. В 1916 году в Одессе таких предприятий было 229, а в 1919 году — 159, да и то половина из них не работала. Если в 1916 году на металлообрабатывающих предприятиях работало 45547 рабочих, то в 1919 году — только 9152 {28} 28 ООПА, ф. 2, оп. 1, д. 224, л. 15. . В Одессе было зарегистрировано на бирже труда около 40 тысяч безработных.

Много было в городе деклассированного населения, люмпен-пролетариата, что создавало благодатную почву для различных провокаций, шантажа, авантюристических проявлений.

Город был насыщен различными социал-соглашательскими организациями, которые громко именовали себя партиями. Они оказывали сильное влияние на профсоюзы и кооперацию. Эти организации использовались меньшевиками для борьбы против Советской власти.

В. Ф. Логгинов (Павел)

Бюро губкома партии при формировании подпольной организации учитывало все эти особенности. В порядке официальном и в порядке товарищеских советов рекомендовало будущим подпольщикам не увлекаться широкими планами, строго соблюдать конспирацию, вести всю работу сугубо осторожно.

Соколовская и Клименко знали личные качества многих десятков коммунистов, с которыми они уже находились в подполье, прошли нелегкие испытания. Но оставлять в новом подполье многих работников, широко известных в городе и губернии, нельзя было: тонко разработанная белогвардейцами система провокаций могла погубить эти кадры партии. Поэтому губком формировал подполье из работников, уже имевших большой опыт нелегальной работы, и молодых, менее известных коммунистов. Отбирались наиболее стойкие, дисциплинированные. В подпольной организации должна быть военная дисциплина, неуклонность в выполнении распоряжений и приказов, а сами распоряжения должны быть четкими и точными. Допустить ошибку, прозевать или растеряться в подполье — значит потерять все.

Одесса была разбита на 5 районов. Районные комитеты формировались в узком составе: в каждом районе оставалась руководящая группа из 3—5 человек членов партии. Общегородской партийный комитет состоял из 5 человек. Основное внимание сосредоточивалось на организации подпольных фабрично-заводских коммунистических ячеек. Губком партии рекомендовал оставаться в городе тем членам партии, которые не были широко известны, которые могли бы без угрозы провала работать в организации. Остальным следовало уходить с Красной Армией или эвакуироваться в тыл.

В состав подпольного горкома партии, утвержденного за две недели до оставления Одессы, вошли: Владимир Логгинов, Леонид Тарский, Роза Лучанская, Вера Лапина и Александр Гордон. Это были опытные партийные работники. Владимир Федорович Логгинов ранее работал председателем подпольного Харьковского губревкома и заведующим Киевским губнаробразом. В партию большевиков он вступил в марте 1917 года. Логгинов знал, что Центральный Комитет КП (б) У направляет его в Одессу на подпольную работу, поэтому еще до прихода деникинцев приехал в Одессу под именем юриста Павла Миславского (он взял подлинный паспорт своего двоюродного брата) и прописался по ул. Дерибасовской, д. 4. По роду своей профессии Логгинов мог иметь широкое общение с различными лицами, не вызывая подозрений контрразведки. Трудно было заподозрить в высоком худощавом шатене в очках, с портфелем, набитом юридическими бумагами, руководителя большевистского подполья.

Роза Марковна Лучанская, член партии с 1915 года, тоже имела опыт работы в подполье. До эвакуации она работала в Пересыпском райкоме партии. Уходя в подполье, ей пришлось много потрудиться над изменением своей внешности. Работала в подполье под именем княжны Нины Катамадзе. Среднего роста, со строгим красивым лицом, подтянутая, «княжна» производила впечатление человека несколько сурового.

Никак нельзя было представить, что стройная синеглазая очаровательная девушка является членом подпольного горкома партии. А это была она, Вера Николаевна Лапина, член большевистской партии с 1916 года, испытавшая невзгоды дореволюционного подполья.