Коллектив авторов - Черта (сборник)

В дальнейшем взгляды императора на проблему инородцев испытывали влияние консерватора К.П. Победоносцева [22] Победоносцев Константин Петрович (1827–1907) – политический деятель, ученый-правовед и публицист; сенатор, член Государственного совета, обер-прокурор Священного Синода. Пользуясь большим влиянием при дворе, был участником, а зачастую и инициатором принятия ряда государственных актов, ознаменовавших резкий сдвиг политики в консервативном направлении. , относившегося к еврейству явно негативно. Хотя и сам Александр III был достаточно тверд в своих убеждениях, по сути антиеврейских.

Воплощением этих взглядов занимался специальный «Комитет о евреях» [23] «Комитет о евреях» – «Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса», учрежден в 1881 г., после еврейских погромов на юге России для составления нового законодательства о евреях. Комитет обобщал отзывы комиссий, образованных в губерниях черты оседлости из представителей сословий и обществ, которые под руководством губернаторов составляли предложения о мерах по ослаблению экономической деятельности евреев, имевшей «вредное влияние на быт коренного населения». . Самым важным указом этого периода стал закон, известный как «Временные правила от 3 мая 1882 г.». Теперь евреи были лишены права селиться в сельской местности даже внутри черты оседлости, а также покупать или арендовать землю. Они также были исключены из местного сельского управления (1889). В городских советах внутри Черты разрешено было заседать только двум еврейским представителям (1892), что составляло менее 10 % от общего числа членов совета. Процентная норма для евреев – присяжных поверенных, применявшаяся ранее к девяти губерниям в черте оседлости, была распространена на все пятнадцать. В 1889 году Министерство юстиции прекратило принимать в число присяжных и частных поверенных евреев и мусульман. После погромов местные власти начали в массовом порядке выселять евреев из крупных городов – и это после того, как еще в 1887 году Сенат ограничил права проживания евреев, распространив «Майские правила» [24] «Майские правила» – еще одно наименование «Временных правил» от 3 мая 1882 г. на переезд из одной деревни в другую в черте оседлости. Самовольные изгнания из сельской местности внутри черты оседлости отменялись Сенатом, но когда изгнанные евреи пытались вернуться в свои покинутые дома, тот же Сенат объявлял это «новым» местом жительства, запрещенным «Майскими правилами».

Выселение евреев достигло драматических масштабов в 1890–1892 годах, в особенности это коснулось Москвы и Санкт-Петербурга. Согласно закону 1864 года, у ремесленников было лишь условное право жить за пределами черты оседлости, зависящее от того, состоят ли они в гильдии внутри Черты. В свою очередь, членство в гильдии было довольно сложно получить, и оно легко могло быть аннулировано. Когда ремесленник переставал заниматься своим делом или же торговал тем, что произвел не он сам, он подлежал выселению, так же, как и его дети по достижении зрелости. Все эти ограничения строго выполнялись. То же относилось и к другим группам: евреям-мастеровым, пивоварам, винокурам. Только у окончивших высшие учебные заведения было безусловное право жить за пределами Черты (1879). Но русские бюрократы в целом негативно относились к «еврейским плодам» российского образования. В итоге в 1887 году Министерство просвещения ввело процентные нормы для приема евреев в гимназии и высшие учебные заведения: 10 % в пределах черты оседлости, 5 % в остальной части России, 3 % в столицах.

Особенно усердствовал в применении репрессивных правил и в деле изгнания евреев брат царя, великий князь Сергей Александрович (о чем пойдет речь в очерке о евреях Москвы). Как всегда, практика применения законов вносила свои коррективы во все процессы и зависела от личностей исполнителей. Но главное состояло в том, что это была именно государственная политика, и она принимала все более комплексный характер.

С 1888 года евреям запретили даже после службы в армии оставаться вне черты оседлости. С этого момента для русского еврейства воинская служба перестала быть ступенью к равноправию. Солдат-запасник эпохи Александра III, в отличие от николаевского солдата, должен был возвращаться обратно в Черту.

Изгнание еврейских солдат, поступивших на службу после 1874 года, из просторных внутренних губерний в тесноту местечек черты оседлости Военное министерство подкрепило другой инициативой – попыткой создать в армии своеобразный аналог Черты, за пределы которой евреев не допускали. Первыми пострадали военные фельдшеры, для которых установили в госпиталях жесткую процентную норму.

Сложная сеть законодательных актов, затрагивавшая все стороны еврейской жизни, уже в начале 1880-х годов требовала юридической разработки не только в теоретическом, но и в практическом ключе. Распоряжения местных властей относительно конкретных случаев в отношении евреев весьма часто являлись продуктом произвола, выходящего за пределы закона. Необходимо было обращаться к высшей власти для отмены этих распоряжений; но такое обращение требовало профессиональной работы, а она не велась. Только немногочисленные юристы практиковали составление подобных документов, например известный столичный адвокат М.И. Мыш. На благотворительных началах он помогал оформлять ходатайства в соответствии со всеми бюрократическими правилами. Однако такие специалисты были редкостью. В результате многих приезжих евреев, вызывавших сомнение у полиции, тут же арестовывали и, продержав в участке некоторое время, отправляли этапным порядком «на родину».

Права евреев на пребывание вне Черты были весьма противоречивы. Некоторые группы еврейского населения, например приезжие купцы и их доверенные, имели право проживать за чертой оседлости лишь до тех пор, пока они торговали. Другие группы: фельдшеры, дантисты и аптекарские помощники – имели право проживания вне черты при условии занятия своим делом, а торговать им, напротив, было воспрещено. Таким образом, то, что для одних евреев служило источником права проживания, было законным поводом для выселения других. Когда полицейскому приходило в голову собрать мзду, он начинал в своем районе проверку прав. Нелепость положения создавала неисчерпаемый источник для злоупотреблений со стороны полицейских. Одни евреи должны были доказывать, что они торгуют, другие – что не торгуют.

Чтобы обойти ограничительные законы, евреям приходилось прибегать к всевозможным ухищрениям. Многие литераторы или, скажем, деятели науки с заграничными дипломами были приписаны в мастерские в качестве портных, переплетчиков, сапожников. Известные ученые для получения возможности жить в Петербурге зачислялись в домашнюю прислугу к своим единоверцам. Положение их было весьма шатким, так как в большинстве случаев полиции было известно об этих людях. Тем не менее запутанность и противоречивость имперского законодательства давала наиболее предприимчивым евреям возможность отсрочить процесс выселения. Хорошо владея тонкостями бюрократической волокиты и заведомо зная ответ «сверху», евреи, подлежавшие выселению, могли с помощью нотариуса подавать апелляции или прошения с просьбой пересмотреть их вопрос. Бумаги проходили через десятки инстанций, и в процессе ожидания проситель оставался на месте. Дело подчас затягивалось на многие месяцы, по истечении которых можно было вновь повторить попытку.