Коллектив авторов - Черта (сборник)

Нужно также отметить и активную роль в борьбе против антисемитской политики властей части российской интеллигенции. Здесь наиболее заметным было возникшее в 1915 году Российское общество по изучению еврейской жизни, видными членами которого были лидер кадетов Павел Милюков, писатели Максим Горький, Александр Куприн, Федор Сологуб и Леонид Андреев, а председателем – городской голова Петрограда граф Иван Толстой.

Тем временем часть территории Западного края продолжала оставаться под германской оккупацией. Немецкие власти, не видя для себя угрозы в активности евреев, не препятствовали работе их организаций, и на оккупированной территории свободно действовал Бунд. Более того, после хаоса, депортаций и погромов солдаты немецкой армии порой выступали в качестве символов порядка, предотвращая грабежи и насилие. Заметим, что именно память о подобном поведении оккупантов послужила основой для трагических иллюзий многих евреев, решивших не эвакуироваться в 1941 году и ожидавших встретить таких же немцев, какими они были 25 лет назад.

Однако четверть века спустя мир был уже совсем другим. В отличие от участников Первой мировой, солдаты Третьего рейха, охваченные угаром пропаганды, не знали пощады по отношению к евреям. В том числе к тем, кто вырвался весной 1917 года из черты оседлости, но не последовал за призывами сионистов, а начал строить в советской России новую жизнь, свободную от национального гнета. Безжалостная рука нацистов провела еще одну черту, ставшую финальной для трех миллионов советских евреев.

Евреи – солдаты Русской армии во время Первой мировой войны

Дважды Георгиевский кавалер кавалерист Айзик Гутман. Фото 1914-1916 гг.

Еврейские беженцы на Восточном фронте. 1915 г.

Законы черты оседлости действовали в России около 130 лет. В течение этого времени случались периоды, относительно благоприятные для развития еврейского сообщества, но были и другие – когда политика властей сводилась в основном к репрессивным мерам.

За почти полтора века существования Черты российские евреи добились многого. Они внесли конкретный вклад в развитие хозяйства страны и в ее культуру, жили под защитой ее армии и сами служили в ней, защищая новую родину.

Но родина не всегда относилась к ним благожелательно, постепенно превращая возникшие ранее законодательные нормы из регулирующих в репрессивные. Соответственно, реакция самих евреев на ограничительные законы также претерпевала изменения. И если поначалу законодательство Черты не слишком их беспокоило, то со временем еврейское сообщество неминуемо должно было дойти до той стадии, когда оно могло начать политическую борьбу за достижение равноправия.

Поворотным моментом в развитии самосознания российских евреев стало начало ХХ века, обрушившее на них неведомые ранее вызовы – кишиневский погром и погромы периода первой русской революции. Именно в это время начали резко развиваться организованные формы борьбы за равноправие, и на повестку дня встал важный вопрос: могут ли представители еврейского сообщества и разделяющие их ценности политики из нееврейских организаций бороться непосредственно за отмену антиеврейского законодательства? Или этот процесс должен происходить исключительно в рамках общей борьбы за демократизацию государства?

Результаты первой революционной волны оказались для евреев Российской империи весьма плачевными. Некоторая либерализация, случившаяся осенью 1905 года и выразившаяся в Манифесте 17 октября, дала народу России определенные гражданские права. Но это грандиозное событие не привело к положительным сдвигам в решении еврейского вопроса. Более того, оно породило очередную вспышку насилия: народ, получив ряд гражданских свобод, первым делом реализовал их в целой серии антиеврейских акций (по данным некоторых историков, прокатившаяся по Украине волна погромов унесла жизни более 700 евреев).

Нельзя отрицать, что манифест даровал всем социальным и политическим группам России возможность планомерно, законным путем отстаивать свои интересы: возникли легальные оппозиционные партии и организации, появилась трибуна Государственной думы. Но не стоит сбрасывать со счетов вопрос о том, можно ли было таким образом вынудить правительство пойти на серьезные уступки в еврейском законодательстве. Постановка такого вопроса, конечно же, не умаляет роли и заслуг активистов еврейского движения и поддерживавших их депутатов других национальностей (в первую очередь кадетов). Но беспристрастный взгляд на те далекие события позволяет сделать, может быть, спорный, но весьма печальный для истории Российского государства вывод: существовавшая модель политического устройства менее всего была приспособлена к компромиссам, а власть, соответственно, к уступкам по принципиальным для себя вопросам. И это, достойное лучшего применения упорство влекло за собой прямой конкретный вред. Приведем несколько примеров.

Накануне Первой мировой войны, когда в воздухе уже отчетливо пахло порохом, главной задачей империи стала мобилизация всех сил, в том числе в самом прямом смысле: армия, например, нуждалась в срочном пополнении новобранцами. В те дни, обсуждая вопрос нехватки призывников, Дума – а точнее, реакционная ее часть – традиционно попыталась обвинить евреев Черты в срыве мобилизационных планов. Выступив с разоблачением искаженной статистики, депутат Фридман [128] Фридман Н.М. (1836–1921) – юрист, государственный деятель. Один из самых известных депутатов-евреев в III и IV Государственных думах. сделал одновременно и политическое заявление: «Откройте черту оседлости – и вы получите любое число солдат, исполненных благодарности!» Однако даже перед лицом военной опасности Дума не готова была идти на какие-либо послабления во внутренней политике, когда дело касалось еврейского вопроса.

Так же обстояли дела и в политике внешней. Еще с XIX века тянулась неприятная ситуация, связанная с тем, что целый ряд стран не одобрял антиеврейский уклон российского законодательства. В начале ХХ века конфликт разгорелся и с Соединенными Штатами, где к тому времени резко выросла еврейская община, пополнявшаяся, в том числе, эмигрантами из регионов Черты. Правительство США еще пыталось некоторое время подстраиваться, как это было прежде, под особенности торгового партнера, закрывая глаза на существовавшие в России ограничения гражданских прав. Но не реагировать на требования своих граждан американская администрация не могла: когда в Соединенных Штатах начались протесты против преследования американских евреев, приезжавших по торговым и иным делам в Россию, госдепартамент был вынужден потребовать от царской администрации соблюдения их прав, включая право на свободное передвижение. Формально, кстати, это было предусмотрено и торговыми договорами, заключенными между Штатами и Россией еще в XIX веке и приносившими последней немалую экономическую выгоду.