Лев Фёдоров - От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия

Следствием указа [920] было определение того, кто делает политику. Армия к тому времени убедила президента, что конвенциальный комитет не справлялся с координационной функцией, и для координации работы органов исполнительной власти по реализации общей политики в области химического разоружения по предложению армии была создана межведомственная комиссия по химическому разоружению во главе с кремлевским фаворитом тех лет Ю. М. Батуриным [923]. Впрочем, поначалу вся «политика» Ю. М. Батурина свелась к обычному дележу денег — в отношении общей политики ничего путного он не сообщил [853] и не сделал, а вскоре после первых заседаний [927] комиссия и вовсе затихла (не будем забывать, что доктор исторических наук Ю. М. Батурин даже в 2008 году не нашел в себе мужества не скрывать от общества истинную цель первого полета человека в космос, запланированного постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 11 октября 1960 г. за № 1110-462 и реализованного 12 апреля 1961 г.).

21 апреля правительство определило порядок участия воинских частей и учреждений в процессе разоружения [921] — уничтожение химбоеприпасов с ФОВ в местах хранения требовало установления организационного механизма. Затем последовал приказ министра обороны от 11 июля 1995 г. Воинские части, предназначавшиеся для химического разоружения, были сохранены, и они продолжали состоять в армии, но вне ее общей численности. К ним относились не только химсклады, но и научные и учебные заведения и подразделения охраны и чрезвычайного реагирования на случай аварии.

В июне появилось сообщение, что в стране, вставшей на путь химического разоружения, нет официально утвержденной системы норм ПДК на ОВ [884].

Уничтожение советских ОВ стало предметом совместного рассмотрения специалистов США и России: в мае — августе 1995 г. — в США, в октябре — ноябре — в России [925]. За тот эксперимент США заплатили ВХК России 6,371 млн долларов. Опыты были проведены в обычных лабораторных установках («в стекле»), а количества ФОВ, которые использовались в опытах, практически во всех случаях составляли 50 г. Данных о переносе на опытно-промышленные и промышленные масштабы нет. Российские опыты были выполнены с ФОВ практически втемную, на боевых рецептурах, данные о составе которых отсутствуют. США в работе пользовались настоящей формулой советского V-газа. Достоянием граждан России отчет [925] о российско-американских совместных работах не стал. Зато им сообщили с помощью «Красной звезды», что будто бы «технология надежна» [847].

14 октября общественная конференция «Дни Волги — 95» сформулировала, вынесла на суд общества и передала в органы власти общественную концепцию уничтожения химоружия в России. Среди прочего в ней ставился вопрос о заключении гражданских соглашений между территориями и Центром по вопросам уничтожения химоружия и решения необходимых социальных вопросов (под территориями имелись в виду и местные органы власти, и неправительственные общественные экологические организации) [857]. Ничто из предложений общественности услышано властями не было и не вошло в принятую в следующем году программу уничтожения химоружия [926].

В августе в Волгограде была задержана группа японских тележурналистов, находившихся вне территории завода, потенциал химического нападения которого был ликвидирован. Старались сыскари, впрочем, напрасно — прекрасные снимки ВПО «Химпром» из космоса были опубликованы еще в 1985 г. [35]. Кстати, к августу 1995 г. американцы побывали внутри того завода трижды, в том числе для проведения всеобъемлющих контрольных измерений.

В 1995 г. в прессе на многочисленных примерах было сформулировано чисто советское явление, причинявшее и продолжающее причинять множество бед стране, — государственный химический терроризм [887]. В дальнейшем примеры увеличились — и в связи с практикой работы химической промышленности, и в процессе химического разоружения [890].

В 1995 г. пресса сообщила о так называемом «чапаевском синдроме» — вырождении детского населения Чапаевска в связи с прошлым производством химоружия [883, 885]. Было обнародовано и то, что специалисты знали давно. Как оказалось, лучшие армейские приборы не были способны определять V-газ в концентрации на уровне ПДК (еще официально не утвержденной) для рабочей зоны. Что касается атмосферного воздуха населенных мест, то чувствительность тех армейских приборов была хуже необходимого в 1000 раз [885].

В октябре председатель Центризбиркома РФ обнародовал информацию ФСБ. Химический генерал А. Д. Кунцевич был обвинен в контрабандном вывозе в некоторые ближневосточные страны боевых ОВ. Интерес Центризбиркома был связан с тем, что генерал баллотировался в Государственную Думу от ЛДПР [888].

В октябре же генерал С. В. Петров насмешил жителей пос. Речица Почепского района Брянской обл., где очень много лет размещается советский склад авиационных химических боеприпасов (19-й арсенал), сообщив, что «в пос. Речица Брянской области нет и не было объектов, связанных с хранением или уничтожением химического оружия» [891].

В октябре группа «экспертов» под командованием кандидата технических наук С. В. Петрова отобрала приемлемые, на их взгляд, методы уничтожения боеприпасов в снаряжении ФОВ (методы «для создания опытных установок»). «Победил» двухстадийный метод, предложенный создателями химоружия из института ГСНИИОХТ [922]. А чтобы не было осечки, химические генералы С. В. Петров и В. И. Холстов и их соавторы задолго до конкурса сообщили для общего сведения «основы методологической оценки технологий уничтожения химоружия» [819, 820], после чего «чужие» победить в том конкурсе уже не могли. Разумеется, «победивший» в конкурсе метод не представлялся на обязательную государственную экологическую экспертизу [891]. Первым ФОВ, которое начали уничтожать в сентябре 2006 г. в Мирном-Марадыковском, стал советский V-газ. Его ликвидировали вовсе не тем способом, который «победил» в 1995 г.

В 1996 г. ВХК России по-прежнему находился в состоянии раскачки.

В январе химический генерал С. В. Петров провозгласил очевидный вздор: «Технологии по уничтожению химического оружия выбраны. Приступаем к созданию пилотных установок» [849]. Лицу в звании кандидата технических наук и в голову не пришло, что пока выбраны лишь методы (способы), которые могут превратиться в технологии только после (а не до) отработки на пилотных установках. Фактически и после этой декларации работы по созданию технологий уничтожения химоружия не начались несколько лет. Заодно генерал С. В. Петров сообщил о своей неспособности организовать работу в архивах («Отравляющие вещества активно производились при Берии, в условиях тотальной секретности. Все это настолько тщательно скрывалось, что даже сейчас в архивах невозможно найти какие бы то ни было следы»).