Прокуратура РСФСР - Об опыте расследования умышленных убийств и изнасилований

В связи с этим я решил использовать при допросе все собранные против него доказательства, разъяснив ему значение, которое будет иметь для него способствование в расследовании дела.

Мизгирев после некоторого колебания признался, но не в убийстве. Он заявил, что знает, кто убил Чепурного, и назвал Деева Василия, который приезжал в гости к некоему Анидалову. Деев ему, якобы, рассказал, как он убил отдыхающего, и в тот же вечер из поселка Аше выехал, но куда — он не знает.

Как был убит Чепурной, с какой целью, Мизгирев не сказал.

Через Анидалова мы установили адрес родственников Деева, где он должен, как будто, проживать. В гор. Лиски Воронежской области выехал оперуполномоченный УМ г. Сочи Гусев Б. М. с работником милиции Лазаревского РОМ Кульяном А. Г.

Деев Василий был задержан ими у его сожительницы в г. Лиски. При обыске у него изъяли одежду, в которой он находился в пос. Аше.

На месте, в прокуратуре, при тщательном осмотре одежды на пиджаке коричневого цвета мы заметили мелкие брызги крови.

В дальнейшем, по заключению медицинской экспертизы, эти брызги крови по группе оказались сходными с кровью потерпевшего Чепурного.

Вначале Деев отрицал всякое знакомство с Чепурным и какое-либо общение с ним. Но уличенный во лжи показаниями Мизгирева и других свидетелей на очных ставках и опознаниях, убедился в бесполезности отрицания и признался в совершении убийства.

Мотивом убийства Деев назвал в своих показаниях ссору с Чепурновым. Якобы, идя вместе с ним по дороге у края обрыва, Чепурной назвал его «косоруким», а он в ответ на это ударил Чепурного в челюсть и сбил его на дно ущелья, после чего повернулся и ушел с этого места.

В подтверждение своих показаний Деев сослался на Мизгирева, который все это видел.

Однако нам Мизгирев об этом не говорил. Сразу же была сделана очная ставка. Теперь Деев в своих показаниях стал утверждать, что Мизгирев не только слышал об убийстве, но и видел, как это произошло.

Мизгирев, услышав, что Деев признался в убийстве, на очной ставке стал детализировать свои показания и изобличать Деева в том, что он спускался к Чепурному, добивал его на дне ущелья камнями и «шарил» по карманам одежды.

Как показал Мизгирев, Деев поднялся по склону ущелья от Чепурного и заявил, что «обшарил» карманы, но денег не нашел (они находились, кстати, в специально пришитом кармане трусов).

После этого с участием каждого из них был осуществлен выход на место происшествия и его осмотр, что фиксировалось на фотопленку.

На дальнейших допросах Мизгирев по-прежнему настаивал на своих показаниях, но Деев, признавая себя виновным в убийстве, категорически отрицал попытку ограбления.

Установить, были ли взяты у потерпевшего деньги или иные ценности, не представилось возможным. Не был также установлен и предварительный сговор между Деевым и Мизгиревым на ограбление Чепурного. Действия Деева были квалифицированы по ст. 103 УК РСФСР, а действия Мизгирева — как недоносительство по ст. 190 УК РСФСР.

Суд признал Деева и Мизгирева виновными в этих преступлениях и приговорил Деева к 10 годам лишения свободы, а Мизгирева — к 2 годам лишения свободы.

В 12 часов ночи 21 декабря 1964 года в зольной яме за усадьбой дома № 1 по Енисейской улице г. Белово был обнаружен труп Гладких М. И., 1940 года рождения.

В этот вечер Гладких находился на квартире у своей знакомой Гилевой Светланы, проживающей в указанном доме. Последняя показала, что после 23 часов Гладких, не одеваясь, вышел на улицу и больше в дом не возвратился. Обеспокоенные таким продолжительным отсутствием, Гилева с братом пошли его искать и обнаружили мертвым в зольной яме.

Осмотр места происшествия, обнаруженные следы и вещественные доказательства свидетельствовали о том, что преступление совершено лицом, хорошо знавшим расположение местности и осведомленным о том, что Гладких находился у Гилевой. Возникла версия, что убийство произошло на почве мести. Подозрение пало на соседа Гилевых — Норсеева А.

При проверке причастности Норсеева к убийству Гладких выяснилось, что Норсеев в течение 1962–1964 гг., находясь в рядах Советской Армии, имел с Гилевой Светланой постоянную переписку, дважды вместе с ней проводил свои кратковременные отпуска. В своих письмах, говоря о большой любви к Светлане, Норсеев просил дождаться его возвращения и надеялся на совместную жизнь.

До мая 1964 года Светлана периодически отвечала на письма Норсеева, а затем, познакомившись с Гладких Михаилом, прекратила переписку. Норсеев болезненно переживал разрыв со Светланой и в своих письмах на имя родственников настойчиво пытался узнать причину случившегося.

Демобилизовавшись, Норсеев 9 ноября 1964 г. приехал домой и тут же пошел к Светлане. В разговоре с ней Норсеев, узнавший о ее встречах с Гладких, настаивал на том, чтобы Светлана оставила последнего и вышла за него замуж. Получив резкий отказ, Норсеев стал угрожать физической расправой как Светлане, так и Гладких Михаилу. Насколько угрозы убийством Гладких со стороны Норсеева носили реальный характер, видно из показаний многих свидетелей. В связи с этим Гладких даже высказывал мысль, что ему, видно, придется расстаться со Светланой.

После выяснения ряда обстоятельств Норсеев был арестован. И на допросе 25 декабря 1964 г. полностью признал себя виновным в убийстве Гладких, подробно рассказав об обстоятельствах совершенного преступления. Мотивом убийства явилась месть на почве ревности. Для расправы использовал металлический стержень из арматурного железа, взятый из своего сарая. Одет был в это время в поношенное черное полупальто типа «Москвичка», на ногах — черные кожаные остроносые туфли 42 размера.

То же самое он подтвердил 31 декабря 1964 года при выходе на место совершения преступления и осмотре с его участием.

В дальнейшем, опасаясь ответственности за совершенное преступление, Норсеев на допросе 22 марта 1965 г. полностью отказался от своих прежних показаний и заявил, что убийство Гладких он не совершал.

Допрошенный о причине отказа от своих прежних показаний, Норсеев пояснил, что признание его было вынужденным, так как работники милиции его запугивали, а об обстоятельствах убийства он подробно знал потому, что участвовал в качестве понятого в осмотре места происшествия.

В связи с тем, что достаточных доказательств, изобличающих Норсеева в убийстве, добыто не было, а имеющиеся косвенные улики оказались под сомнением, 8 мая 1965 г. уголовное дело пришлось приостановить, а Норсеева освободить из-под стражи.