А Матущенко - Ядерный щит

Об этом хочется напомнить в связи с тем, что в газетах время от времени появляются публикации типа: в первые годы существования объекта сажали даже за одну фразу в письме: «живу в Сарове». Это не соответствует действительности...

Постановлением СМ СССР от 17 февраля 1947 г. № 297-130 сс/оп КБ-11 было отнесено к особо режимным предприятиям (под шифром «объект № 550»), и на его территории была установлена режимная зона общей площадью 215 кв. км. Охрана объекта и режимной зоны возлагалась на войска МВД СССР, для чего был сформирован 365-й стрелковый полк, первая рота которого прибыла на объект 05.02.1947 г. Военнослужащие прибывали по железной дороге на открытых платформах при 30-градусном морозе и размещались в недостроенном бараке... Первым командиром 365-го полка был подполковник Гончаров Сергей Ефимович, 1905 г. рождения, начал службу с 01.01.1930 г. в войсках ОГПУ, НКВД, МВД. В годы войны выполнял спецзадание правительства СССР за границей (Иран). К моменту прибытия на объект был награжден 5 орденами, в том числе Отечественной войны 1-й степени, Красного Знамени и др.

В соответствии с требованиями постановления СМ СССР от 17.02.1947 г. все население, проживающее на территории режимной зоны, было взято на учет и подверглось тщательной проверке органами МГБ. В результате был составлен и утвержден список жителей поселка Саров (502 человека, 121 семья и 24 одиночки), подлежащих отселению с территории зоны... При этом предусматривалось оказание помощи отселенным в приобретении и строительстве жилых и хозяйственных построек на новом месте...

Общая протяженность периметра зоны составляла 56,4 км, и на ее территории было расположено 7 населенных пунктов, в которых проживало более 9500 человек. С разных сторон к п. Саров подходили 17 проселочных дорог. Была и узкоколейная железная дорога. Для создания просек и сооружения ограждений периметра зоны необходимо было вырубить около 150 гектаров леса...

06.06.1947 г. в Москве был подписан акт о приеме под войсковую охрану МВД СССР периметра запретной зоны объекта № 550... В этот же день генерал-майором П.М. Зерновым и генерал-лейтенантом Сироткиным (начальником войск МВД по охране особо важных объектов промышленности и железных дорог) была также утверждена «Временная инструкция о порядке пропуска в запретную зону объекта № 550». Ее подписал начальник охраны, командир полка подполковник С.Е. Гончаров. В зоне объекта было организовано 3 военных городка, создано 7 караульных помещений... На созданную комендатуру возлагалось руководство КПП зоны. На входившее в ее состав бюро пропусков легло оформление, выдача и учет всех видов пропусков, хранение их бланков, штампов, печатей, а также изъятие пропусков из обращения и уничтожение их в комиссионном порядке...

В воспитательной и профилактической работе сыграла большую роль «Инструкция для сотрудников, допущенных к секретным и сов. секретным работам и документам в ЛГУ при СМ СССР» (№ А870/2 от 15.02.1947 г.). В это же время из ГПУ была получена копия приказа № 009 от 24.01.1947 г. «О порядке печатания секретных и несекретных документов», которым предусматривалось визирование черновиков документов руководителями управлений или самостоятельных отделов. Перечень сов. секретных и сов. секретных («особая папка») сведений, проходящих в Лаборатории № 2, утвердил 12.07.1947г. И.В. Курчатов...

Вообще, в первое время особое беспокойство у руководства КБ-11, его Первого отдела вызывало разглашение секретных сведений об объекте в устной форме, или попросту «болтовня». В течение 1946– 1948 гг. было издано в КБ-11, прислано из ПГУ немало приказов, обращающих внимание всех сотрудников на «недопустимость всякого рода болтовни о местонахождении и названии объекта». И все же находились люди, которые, как говорится, не сделали серьезных выводов из этих приказов. Характерный пример. 18 мая 1948 г. за разглашение государственной тайны органами МГБ СССР был арестован в Москве начальник Управления капстроительства некто Л., который разгласил своим знакомым данные по профилю работы ПТУ при СМ СССР и объекта № 550. В результате указанные данные стали известны широкому кругу лиц... И вот печальный финал: 11.09.1948 г. Л. был осужден на 8 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях в соответствии с Указом Президиума ВС СССР от 09.06.1947 г. «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну»... С этим указом все работающие и вновь принимаемые на объект знакомились под роспись... А совсем недавно стал известен и такой факт, как «персональное дело» Музрукова Бориса Глебовича, директора еще строящегося Комбината № 817... Так, в постановлении СКО записано: «Музруков Б.Г. в нарушение установленного порядка, требующего предварительной проверки кадров при подборе их на спецобъекты ПГУ, вступил в переговоры с заместителем начальника ПЗЛ Уралмашзавода Д. о переводе его на работу на Комбинат № 817 без предварительной проверки допуска Д. к работе на комбинате, кроме того, т. Музруков обратился к упомянутому Д. и через него к непроверенному лицу профессору С. с просьбой подобрать для него литературу по химии редких элементов, в том числе по урану». Далее говорится, что Д. и С. в действительности оказались не внушающими доверия людьми с подозрительными связями. На заседании СКО было принято к сведению заявление Музрукова Б.Г. о том, что «он признает свою ошибку и вину» и дал по этому поводу письменное объяснение. В итоге СКО выносит следующее решение: «п. 3. Объявить начальнику Комбината № 817 Музрукову Б.Г. за безответственное, легкомысленное отношение к соблюдению секретности строгий выговор и предупредить о том, что он будет привлечен к уголовной ответственности в случае нарушения им правил секретности в дальнейшем. Внести настоящее решение в виде проекта постановления СМ СССР на утверждение Председателю СМ СССР И.В. Сталину». И такое постановление СМ СССР № 1274-483сс/оп от 25.04.1948 г. «О товарище Музрукове» было подписано И.В. Сталиным. Оно слово в слово повторило решение СКО от 05.04.1948 г. Можно только предположить, что чувствовал в то время Борис Глебович. Но, как говорится, все обошлось.

В общей системе мер по защите государственных секретов при разработке атомного оружия было принято специальное постановление об охране и оперативно-чекистском обслуживании ведущих ученых, работающих в области атомной энергии. В 1947 г. охрана МГБ СССР была установлена для академика И.В. Курчатова и членов-корреспондентов АН СССР Ю.Б. Харитона, И.К. Кикоина и Л.А. Арцимовича, в 1949 г. – для академиков А.И. Алиханова, Н.Н. Семенова и чл.-корреспондента А.П. Александрова. Основная задача личной охраны (или телохранителей) заключалась в том, чтобы обеспечить физическую безопасность ученых, оградить ведущих секретоносителей от контактов с подозрительными и, возможно, преступными элементами. Охрану ученых осуществляли офицеры 9-го Управления КГБ СССР. Позднее охрана была прикреплена к Я.Б. Зельдовичу, А.Д. Сахарову, К.Н. Щёлкину и Н.Л. Духову. У Ю.Б. Харитона охрана оставалась до 1965 г., когда вышло постановление Правительства СССР, подписанное А.Н. Косыгиным, о снятии охраны.