Юрий Ленчевский - Артур Артузов – отец советской контрразведки

Чрезвычайные комиссии в настоящее тяжелое время должны проявить максимум энергии, максимум усилий к тому, чтобы обеспечить тыл нашей армии. Все чрезвычайные комиссии должны превратиться в боевые лагеря, готовые в любое время разрушить планы белогвардейских заговорщиков. Все явные и скрытые враги Советской России должны быть на учете ЧК и при малейшей попытке повредить революции должны быть наказаны суровой рукой. Чрезвычайным комиссиям с изданием сего декрета предоставлены широкие полномочия, с них и много потребуют. Ответственность за спокойствие и революционный порядок тыла возложена на ЧК. Все на боевые посты по охране революции — вот лозунг сегодняшнего дня ЧК. Вместе с этим ВЧК считает нужным указать, что суровое наказание ждет всех тех, кто вздумает злоупотреблять предоставленными ЧК правами. За применение прилагаемого декрета к каким-либо лицам в корыстных целях виновные будут расстреливаться. Ответственность за правильность проведения прилагаемого декрета возлагается на местные коллегии ЧК в целом и на председателей в частности.

Председатель ВЧК Ф. Дзержинский

Чекисты громили контрреволюционные организации, но сопротивление врагов молодого государства было сильным.

18 сентября 1919 года Дзержинский доложил на объединенном заседании Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) о мероприятиях ВЧК по разгрому заговорщицких организаций! 9-20 сентября ВЧК арестовала всех основных руководителей заговора. 21 сентября Дзержинский доложил ЦК партии о ликвидации готовившегося в Москве восстания белогвардейцев.

23 сентября 1919 года в «Известиях ВЦИК» появилось обращение ВЧК ко всем гражданам страны по поводу разгрома «Национального центра» и опубликован список 67 главных заговорщиков, приговоренных военным трибуналом за измену и шпионаж к расстрелу. В общей сложности чекисты при поддержке красноармейцев и рабочих московских заводов арестовали около 700 участников контрреволюционных организаций, главным образом бывших кадровых офицеров [16] Главком штаба Добровольческой армии Московского района Н. Н. Стогов был осужден и приговорен к заключению в концлагерь. Оттуда бежал с подложными документами, сумел пробраться к белым. Врангель назначил его комендантом Севастопольской крепости. В эмиграции Стогов стал начальником военной канцелярии РОВС и председателем Общества офицеров Генерального штаб в составе РОВС. В деле «Национального центра» был серьезно замешан крупный русский ученый, директор Института экспериментальной биологии, будущий академик Николай Константинович Кольцов. Тогда он репрессирован не был и продолжил свою научную деятельность. .

Три дня. Да, столько длилась завершающая часть операции по ликвидации «Национального центра» и штаба Добровольческой армии Московского района. Чем эта операция была для Артузова и его товарищей? Скорее всего, суровой школой профессионального мастерства контрразведчика.

И еще одним запомнятся Артуру Христиановичу эти напряженные дни и недели осени 1919 года: 13 сентября у него и Лидии Дмитриевны родился их первый ребенок — девочка, названная в честь матери Лидой. В их семье будут еще дети: 19 декабря 1920 года на свет появится вторая дочь Нора, а 18 декабря 1923 года — сын Камилл.

Новый 1920 год Артур Христианович Артузов встретил в своем кабинете на пятом этаже дома номер 2 на Лубянской площади уже ветераном Особого отдела ВЧК. Да-да, именно ветераном, потому как служил в отделе почти со дня его основания, хотя и прошел с той поры всего-навсего год с небольшим, да и ему самому не исполнилось еще и тридцати. Но каким был и для него, и для ВЧК, и для всей страны минувший год!

За восемьдесят с лишним лет своего существования органы государственной безопасности России меняли свое название — от романтического ЧК до нынешней аббревиатуры ФСБ — раз пятнадцать. Но в народе, да и в самом ведомстве их до сих пор называют одним словом — «Лубянка». Точно так же по сей день их кадровых сотрудников по-старинному именуют «чекистами».

Названия, производные от слова «Лубянка», в Москве носили площадь, две улицы и проезд в самом центре столицы, в полуверсте от Кремля. Однако с марта 1918 года это слово рождает — и тут уж ничего не поделаешь — ассоциации, ничего общего с топонимикой не имеющие…

Но почему все-таки «Лубянка»?

По одной версии, этот район Москвы получил такое название от слова «лубок»: именно здесь изготавливали и продавали по копеечной цене чрезвычайно популярные в простом народе картинки с нравоучительными подписями — «лубочные». По другой, прямо противоположной версии, сами картинки получили название от Лубянской площади, улиц Большая и Малая Лубянка, а также Лубянского проезда, где зародилось кустарное производство.

Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем была образована постановлением Совета Народных Комиссаров 7 (20) декабря 1917 года. Примечательно, что первоначально в ней не имелось каких-либо служб по выявлению и пресечению иностранного шпионажа. Действовала ВЧК только в Петрограде и губернии. Из-за начавшейся Гражданской войны и интервенции примерно с марта 1918 года чрезвычайные комиссии стали создаваться в других губерниях и уездах.

Вначале ВЧК размещалась в знаменитом с царских времен доме номер 2 по Гороховой улице. После переезда правительства в Москву в этом здании осталась ПетроЧК.

В Первопрестольной ВЧК обрела свой главный адрес не сразу. Страховое общество «Россия» было в империи одним из наиболее крупных и надежных. Центральное его правление находилось в Петербурге, но своими делами оно активно занималось в Первопрестольной. В 1894 году общество приобрело в Москве участок площадью 1110 квадратных саженей со всеми постройками. Числился оный участок сразу под тремя адресами: номер 3 по Большой Лубянке, номер 1 по Малой Лубянке и номер 2 по Лубянской площади. Все постройки за ненадобностью были снесены, а на образовавшемся месте и прикупленном по случаю еще одном участке по другую сторону Малой Лубянки, выходящей к Лубянскому проезду, в 1897–1902 годах были возведены два доходных здания: одно громадное, пятиэтажное, едва ли не самое большое в тогдашней Москве, в редком стиле североевропейского Возрождения, и второе — гораздо меньше, в четыре и частично в пять этажей.

В большом доме — за ним и сохранился номер 2 по Лубянской площади — расположилось (за немалую арендную плату) множество торговых заведений: книжный магазин Наумова, магазины швейных машин Попова и готового платья Хауштингенца «Универсальный базар», гнутой мебели Лютера, Британского библейского общества, хрусталя и стекла знаменитых Мальцевских заводов и даже пивная лавка Васильевой и Воронина. На втором этаже помещения арендовали конторы пароходства «Самолет», Восточного общества торговых складов и прочие. Здесь же было и московское представительство самого страхового общества «Россия». Третий, четвертый и пятый этажи занимали роскошные квартиры. Их насчитывалось всего два десятка. В каждой было от четырех до девяти комнат. Снимать такие апартаменты, разумеется, было по карману лишь очень состоятельным людям. В меньшем доме также располагались конторы, в том числе знаменитого пароходства «Кавказ и Меркурий», и несколько квартир.