Петр Балаев - Л.П. Берия и ЦК. Два заговора и «рыцарь» Сталина

В завершение. Есть только одни более-менее адекватные воспоминания о последних часах жизни Сталина. Воспоминания одного человека – А. Мясникова, профессора-невропатолога, которого вызвали вместе с группой других невропатологов к Иосифу Виссарионовичу после того, как с больным порезвился кардиолог Лукомский.

Почему воспоминания Мясникова наиболее адекватные? Потому что он был врачом высочайшей квалификации, он понимал, что происходит с больным и вокруг больного. И еще он был довольно оригинальным человеком. Его книга четко рисует характер автора – стебаться очень и очень любил!

Он единственный вспомнил, что до приезда к больному инсультом уже целый день лекарствовал кардиолог. Стебался Александр Леонидович во всю ивановскую.

Начиная с того, что в аптечке у Сталина даже нитроглицерина не было. Для несведущих – комплектование аптечки охраняемого лица – обязанность охраны. Там все было на самом деле. И нитроглицерин, и аспирин, и йод.

Это Мясников просто стебался. По его книге видно, насколько ему была противна вся ситуация. Аптечка – ерунда. Дальше – больше. Оказывается, как Александр Леонидович написал, на второй день кому-то пришло в голову сделать Сталину ЭКГ!

Представляете, второй день у кровати больного лучший кардиолог СССР – Лукомский, но ЭКГ только на второй день кому-то пришло в голову сделать! Что сутки делал у постели больного лучший кардиолог страны без ЭКГ?

Сделали ЭКГ, и тут врачиха, которая проводила исследование, как только на кардиограмму глянула, сразу заорала: ИНФАРКТ!!!

Вся бригада лекарей выпала в осадок. Представляете, вторые сутки человека лечат от инсульта, на вторые сутки сделали ЭКГ, а там – ИНФАРКТ!

Бледные от испуга врачи молча пялились на женщину-кардиолога. Онемели! Их коллеги еще сидели по камерам за то, что так же лечили инфаркты. Финальная сцена из комедии Гоголя «Ревизор».

Спас всех Мясников. Выступил с речью, что такую ЭКГ, как при инфаркте, может и инсульт давать. Все выдохнули. Сразу поверили и стали дальше лечить инсульт. Пиявками!!! Ставят диагноз – кровоизлияние в мозг! И тут же – пиявки вместо препаратов, повышающих свертываемость крови. Это чтобы крови из лопнувшего в мозгу сосуда больше вытекало? Чтобы товарищ Сталин быстрее отмучился?

И строфантин – каждый час!

Конечно, Сталин умер. От инсульта, а не от инфаркта. Вскрытие подтвердило. Пришли на вскрытие те, кто лечил его от инсульта, во главе с министром здравоохранения, который тоже лечил от инсульта, вскрыли труп и увидели, что инфаркта не было, был инсульт. Это вот все так и было. Особенно вскрытие. Кто ставил диагноз и лечил, тот и на вскрытии присутствовал. Да, и заключение уже в июле 1953 года, после ареста Берии, написал Лукомский. Кардиолог, который Сталина лечил от инсульта.

Так кто медицинские документы Сталина уничтожил так тщательно, что в архиве остались только какие-то разрозненные непонятные бумажки? Есть варианты?

И чего там Берии было расследовать, в детектива Анискина играть? Хватай, сажай – вся банда налицо.

Да, Мясников как только написал мемуар, так сразу в 1965 году умер. Это был первый умерший невропатолог из той бригады. В 1966 году умер второй невропатолог, – Н.В. Коновалов. И третий, последний невропатолог, И.Н. Филимонов, умер (татарам!) тоже в 1966 году. И их начальник, министр здравоохранения Третьяков (ДЫЦ!), тоже умер в 1966 году.

А кардиолог Лукомский еще долго жил. Это невропатологи про инфаркт языки распускали, а кардиолог молчал как рыба. И потому долго прожил.

Вам нравится кинофильм «Место встречи изменить нельзя» и повесть братьев Вайнеров «Эра милосердия», по которой он снят? Немного подловатенькие они, особенно фильм. Недаром любимым героем публики стал персонаж Глеб Жеглов, персонаж далеко не однозначный.

К Владимиру Высоцкому я отношусь далеко не однозначно. Не фанат его. Несколько его песен и стихов мне очень нравятся, а вот значительная часть его творчества – пошловатенький блатняк. Но актер – великий. И Жеглова сыграл с такими тонкими нюансами! Вы вглядитесь в этого персонажа – личность отвратительнейшая именно в исполнении Высоцкого. Несмотря на показушную благородность, как в ситуации с украденными у соседки карточками. Как его публика восприняла – проблема серьезная, но не по теме этой книги.

Но не это главное. Конечно, о реальной жизни по кинофильмам любят судить члены секты «Суть времени», но тем не менее отголоски эпохи уловить можно. А эти отголоски, если быть внимательным, очень интересные в плане характеристики эпохи.

Вот Манька Облигация. Мелкая шалава. «Волчина позорный!» – это она Жеглову на допросе, начальнику отдела по борьбе с бандитизмом МУРа. Должность похлеще какого-нибудь начальника РУБОПа. Вообще уголовники как-то непривычно для нас перед милиционерами себя ведут. Валяют ваньку, ломаются, кривляются, оскорбляют, даже не краснея. И все им сходит с рук. С ними интеллигентно беседуют.

Только что взятый после погони и перестрелки Фокс в кабинете Шарапова бросается на опера. Шарапов вызывает сопровождающего милиционера, и Фокса просто уводят. Даже ни разу не влупив по почкам.

Какой-то либерализм гнилой. Сейчас бы этот Фокс после такого фортеля долго мочился в парашу кровью.

Но это – кино, конечно. Кино про милицию 1945 года.

А вот есть мемуары генерала Горбатова. Незадолго до войны этот герой пострадал от режима. Посидел в лагере. То есть воробьем был стреляным и птицей пуганой. Но идет война, он командует целой армией и выписывает себе в армию жену, с ней на глазах у подчиненных живет в условиях фронта семейной жизнью и даже не беспокоится, что подумает об этой ситуации товарищ Сталин, которого Горбатов в своей книге костерил кровожадным тираном.

Вряд ли товарищ Сталин был согласен с генералом в плане, что рядовому пехоты на войне жена не полагается, а командарму – можно. Командарм же – должность серьезная, ему нужен комфорт, уют и теплая постель под боком у любимой женщины, чтобы эффективнее армией командовать. Так, что ли? И уж сам Горбатов должен был опасаться, что особисты и политработники армии могут наверх стукануть о его семейной жизни во время героической борьбы с фашизмом. Но даже не чесался. Плевать ему было, что об этом товарищ Сталин подумает. Да и на командующего фронтом Рокоссовского, которому он подчинялся и который не догадался себе жену выписать, тоже было плевать.

И это пуганный ГУЛАГом! Более того, пуганая птица Горбатов приехавшей к нему делегации шахтеров взял и отдал лесоматериалы из госрезерва. Распоряжаться этими лесоматериалами Горбатов не имел права, но ему показалось, что они нужнее всего шахтерам. Вот ему так показалось. За такое вообще-то положено так дать по голове, чтобы генеральская фуражка слетела, но отделался он только переданным ему мнением товарища Сталина: «Горбатова могила исправит».