Яна Дягилева - Янка Дягилева. Придет вода [Сборник статей]

Я могу сказать более того: по мере агонии коммунистического режима упомянутый процесс распада и дезинтеграции будет расширяться и углубляться, из жизни и творчества будут уходить и другие музыканты, причем самые духовные, самые талантливые, самые любимые. Вспомните евангельскую идею жертвы, искупления. Мне тяжело об этом писать, но ведь ни заклинаниями, ни благими пожеланиями невозможно заставить Солнце не светить. Мы, увы, имеем дело с объективным процессом.

Далее, И. Летову было предъявлено скрытое обвинение в шарлатанстве: он-де, исповедуя и проповедуя суицидную, человеконенавистническую идеологию, провоцирует на самоубийство других, а сам чудесным образом остается жив. При этом в список его «жертв» почему-то попали «Клаксон» (Лищенко) и Д. Селиванов, хотя, как мне известно, «Клаксон» страдал неизлечимым хроническим заболеванием и умер от него. Что же касается Д. Селиванова, то это — один к одному Николай Сгаврогин из «Бесов». Если вы, Роман, читали это произведение Ф. М. Достоевского, то сами должны рассудить, мог ли такой человек, как Ставрогин, попасть под влияние чужого энергетического или духовного поля.

Что же касается самого И. Летова, то он в значительно большей степени самоубийца, чем упомянутые люди, поскольку для них суицид — это одномоментное переживание финальной пограничной ситуации, а для него — это ОБРАЗ ЖИЗНИ.

Кроме того, не могу не остановиться еще на одном моменте. Ник Рок-н-Ролл широко известен своим антитоталитарным мировоззрением, но все эти поиски «виновных», все эти его рассуждения о вражеских силах, «подсаживающих» хороших людей «на человеконенавистническую идеологию» есть ни что иное, как атавизмы чисто коммунистического сознания. От этого не свободны ни вы, г-н Никитин, ни, наверное, автор этих строк, поэтому вместо того, чтобы обвинять других, надо работать над собой.

В заключение я хочу сделать заявление. В свое время я активно полемизировал с И. Летовым, считая его взгляды и действия духовным экстремизмом. Но за последние два года я отчетливо понял его правоту. Надо, осознав Смерть как высшую и непреходящую ценность, постараться достигнуть Абсолютной Свободы через саморазрушение.

Мы должны умереть молодыми и умереть красиво!

С уважением Сергей Глазатов,

независимый журналист и бывший менеджер группы БОМЖ.

05.08.91, Новосибирск.

«ЭНск», Новосибирск, 10/91 г.

Уважаемый Сергей!

Да будет Вам известно, что последний «Тихий парад» состоялся 3 августа, после чего программа была (в который уж раз) закрыта на неопределенный срок. К тому времени я уже получил Ваше письмо, но предоставить ему эфир, как Вы того просили, при всем желании не смог в силу отсутствия эфира как такового.

Вскоре после этого в Москве произошли всем известные события, и я занимался несколько иным сортом журналистики. Однако, как мне еще раз пришлось убедиться, политический триумф демократии отнюдь не подразумевает свободу реализации нетрадиционных эстетических концепций (или свободу от самих этих концепций). Но это мои, «кухонные» проблемы, мне их и решать. В любом случае — я буду только рад предоставленной «ЭНском» возможности ответить Вам публично.

Мне искренне жаль, Сергей, что Вы сделали неадекватные выводы из тех посылок, что были в передаче, ну да мне к имиджу «априорного экстремиста» не привыкать. Не знаю, может быть кто-то помог Вам в этом, но, видите ли, я не тусовщик и не работник славного самиздата. Для меня имеет вес лишь слово, сказанное, повторюсь, публично, и если кто-то не слышал тот эфир от 21 июля (или плохо слушал его) — то это его беда. Ваше же ухо упустило следующие принципиальные моменты: в частности, нигде в передаче прямо не говорится, будто Егор Летов провоцирует кого-либо на самоубийство. Далее: никакого «ряда серьезных обвинений в адрес Летова» в передаче также, осмелюсь заметить, не прозвучало, хотя на записи Ник их высказывал, о чем я также, если Вы хорошенько слушали, упоминал. Вы не хуже меня знаете Ника, поэтому можете представить, какие эмоциональные «ягодки» пошли под нож. Вы правы, ту «опасную грань», перейти которую есть дьявольский соблазн в частной беседе, я никогда не перешагну в эфире. Для Вас же, да и для почитаемого ныне Вами Летова — все едино: что разговор в кругу единомышленников, что микрофон. В отличие от Вас, Сергей, я никогда не стану пропагандировать саморазрушение и бросать лозунги типа: «Мы должны умереть молодыми…» Тем более — со страниц всероссийской рок-газеты, превращая тем самым ее в маргинальный «фанзин». В свое время я отдал хорошую дань той идеологии, которую Вы сейчас так активно защищаете — добрый десяток передач. А потом понял, что никакой я, собственно, не журналист, а так — ретранслятор не мной (и не Егором) придуманных идей. Просто решил сам для себя, не обращаясь к массам со словами «мы» и «надо», этими, как Вы правильно изволили выразиться, «атавизмами чисто коммунистического сознания» — решил так: если уходят «самые любимые», я не собираюсь больше ни отмалчиваться, ни рассуждать об «объективных явлениях», с помощью которых можно оправдать не только самоубийство, но и убийство, насилие — да все, что угодно; ни выдавать в эфир стереотипные суицидально-сентиментальные некрологи, на которых набили руку наши «подпольщики».

Если угодно, эту передачу я делал в большей степени для себя, стараясь хотя бы попытаться сказать «нет» Вашим «расширяющимся» и «углубляющимся» процессам. Я не претендовал на истину в последней инстанции, и если Вы, Сергей, что-то забыли, могу напомнить мои слова: «…Я имею право на свою точку зрения, как и на то, чтобы предоставить микрофон человеку, знавшему Янку, в отличие от меня, достаточно близко. Любому такому человеку». Любому, включая Е. Летова, который, по словам С. Гурьева, в дни, когда готовилась передача, был в Москве. Однако, люди, построившие на конспектах мыслей Летова целый журнал, почему-то отказались помочь мне даже в плане контактов. По-видимому, трагедия с Янкой волновала их в значительно меньшей степени, чем Ника. Так что, еще раз простите за «тенденциозность».

Я долго искал в тексте передачи то место, где жертвами Летова мною (или Ником) называются Лищенко и Селиванов, и в который раз удивился Вашей способности приписывать мне навешивание ярлыков. Что ж, попробуем внести ясность и здесь. Вот что я сказал в разговоре с Ником на самом деле: «Я… послушал летовский проект КОММУНИЗМ, смотри, там трех человек уже нет. Вначале Селиванов, потом — где все это писалось — Женя «Клаксон», теперь Янка… Егор Летов в одном из своих последних интервью говорил, что она не выходит из депрессии…»

Мне кажется, нет необходимости цитировать передачу дальше, чтобы доказывать кому-то, чем приписываемые мне обвинения Егора чуть ли не в черной магии отличаются от простого желания сказать: когда на костях талантливых людей вырастает идеология саморазрушения — то это, в действительности, страшно. Особенно, когда ты не делаешь «сознательный выбор», как, предположим, Летов или К. Уваров в «КонрКультУре», и тебе еще далеко до 30-ти.