Виктор Дорофеев - Улица вела к храму

У Еникуцева дом в 1852 году купил Перовский для канцелярии генерал-губернатора. Поэтому на стене за колоннами портика стоит дата 1852, и почти все теперь думают, что это год постройки. Строился же дом почти одновременно со зданием Благородного Собрания, и тоже в стиле Ампир, но друг на друга они совсем не похожи. В общем Еникуцев построил отличный дом. Очевидно, винный откуп оказался удачным; да и грех на душу, верно, брал иногда откупщик. Не зря же он потом на свои средства построил Кладбищенскую церковь. Когда генерал-губернаторство упразднили и канцелярия стала не нужна, здание заняла Контрольная палата.

Несколько слов об архитектуре здания. Выделяется увенчанный фронтоном центральный портик ионического ордера, поднятый на уровень бельэтажа и опирающийся на аркаду. Ему подчинены два боковых портика с полуколоннами и без фронтонов. Торцевые фасады обработаны по тому же принципу. Они также парадны, что способствует целостности восприятия постройки. Можно заметить, что полуколонны менее выразительны, чем трехчетвертные. Но здесь архитектор (им был, возможно, Гопиус) применил их, возможно, специально, чтобы подчеркнуть роль центрального портика. Соответствует стилю и внутренняя планировка: в бельэтаже анфилада залов размещена вдоль главного фасада.

Дом бывш. Тимашева.

Николаевская улица.

Прямо напротив Вознесенской церкви стоит дом с мезонином, бывший Тимашева, сейчас Ладыгина [29] Ул. Советская, 32. . С виду ничего особенного в нем нет, так, барский особняк. Но людей знаменитых в нем побывало много, ведь построен он еще в прошлом, XVIII, веке. В этом доме жили и военные губернаторы. Первым снимал его под квартиру военный губернатор Павел Петрович Сухтелен. Был он в Оренбурге недолго, всего с 1830 по 1833 год, но успел сделать много хорошего. При нем было положено начало музею, появился в типографии арабский шрифт. Между прочим, он совсем молодым человеком с Бонапартом воевал при Аустерлице, попал в плен. Император французов увидел его среди пленных и воскликнул: «Ого, так молод и вздумал потягаться с нами!» А граф Сухтелен в ответ: «Молодость не мешает быть храбрым!» Наполеон восхитился ответом и повелел написать картину этой встречи. Потом он поместил ее во дворце Тюильри.

После Сухтелена этот дом снимал Перовский. Рядом же, ближе к дому Еникуцева, жила его гражданская жена, графиня Н. При Перовском в Оренбург приезжал Цесаревич Александр Николаевич с небольшой свитой. В этом доме ему приготовили квартиру. В свите был и наш поэт Василий Андреевич Жуковский. Ему квартиру отвели рядом, но в этом доме он бывал. Всего для Цесаревича, свиты и прислуги требовалось 11 экипажей разного рода. Из этого видно, что сопровождение было невелико. Нужно отметить, что Император Николай I дал строжайший указ насчет встреч и тому подобного. Запрещено было начальству встречать по дороге и сопровождать Его Императорское Высочество; губернаторам следовало встречать гостя только на отведенной ему квартире, и тогда уж сопровождать Цесаревича «куда повелит». Запрещалось давать обеды в честь Его Высочества, а о балах следовало предварительно испрашивать Его согласия через генерал-адъютанта, князя Львова. В местах, где по дороге имелись какие-нибудь достопримечательности, должны были находиться только ближайшие начальники, чтобы показать оные. Здесь уместно сказать о горе Суак. Там действительно построили беседку, вернее, галерею к приезду Цесаревича, но деревянную. Потом ее сразу разобрали и перевезли в рощу. Поэтому, наверное, и путают беседку-ротонду с этой галереей. Дело в том, что на Суаке Наследник смотрел на разные воинские потехи. Были там конные башкиры и другие войска. Для этого и построили временную галерею.

В этот дом часто приходил наш знаменитый лексикограф Владимир Иванович Даль. Александр Сергеевич Пушкин тоже, должно быть, останавливался здесь. Недавно решили установить на доме доску об этом памятном событии. Еще много можно назвать достойных людей, коих повидал сей дом на своем веку. Особенно при Перовском их в Оренбурге побывало немало. В самом же доме есть маленькая странность — ось симметрии главного фасада проходит по простенкам, а не по окнам или дверям, как полагалось по канонам классицизма.

Дальше переходим Гостинодворскую улицу, имя которой говорит само за себя. Если глянуть вниз по ней на запад, можно увидеть вдали новую постройку. Незнакомец почти всегда ошибется, приняв ту башню за колокольню кирхи или костела. На самом деле это минарет мечети, недавно построенной купцом Хусаиновым.

Петропавловская церковь.

Между Гостинодворской и следующей Петропавловской улицами интерес представляет церковь Петра и Павла, по ней та улица и названа. Церковь начата была постройкой при Неплюеве, освящена в 1760 г. В пожар 1786 г. она сильно пострадала и долго стояла как руина. Возобновлена церковь в 1809 г. С повторным освящением возникли трудности, потому что она хоть и стоит несколько наискось к главной улице, ее алтарь все равно не на востоке, а на юго-востоке. Архиерей не соглашался на освящение. Тогда военный губернатор князь Волконский запросил Синод, и оттуда ответили, что церковь освящать можно «поелику во времена года бывают различные востоки». В XVIII веке церковь быта выше, ее купол поднимался выше колокольни. После восстановления барабан стал ниже и купол соответственно оказался ниже шпиля колокольни. Спереди у церкви — стеклянный входной коридор.

Церковным старостой здесь замечательный человек, отставной генерал-майор Оренбургского казачьего войска Иван Васильевич Чернов. Ему уже далеко за семьдесят лет, много занимается благотворительностью. Но главное в том, что он уже несколько лет пишет записки о всех губернаторах края, начиная с Неплюева. При этом он пользуется воспоминаниями многих людей, в том числе и своей бабки, прожившей в Оренбурге 90 лет. И сам он служил при многих губернаторах, общался с ними. Дом его здесь рядом, на углу Петропавловской и Дворянского переулка [30] Угловое здание по ул. Краснознаменной, 21 и Матросскому пер., 12. Надстроено двумя этажами. .

В ограде Петропавловской церкви похоронен граф Сухтелен. Его очень любили в городе и, как говорят, «гроб везли народом». На другой стороне Петропавловской, наискось, где сейчас дом Шотта, тогда было пустое место [31] Сейчас здесь Дом офицеров. . Там установили пушки и давали салют во время погребения. Дочь покойного позже, как будто, перевезла тело отца на фамильное кладбище, но надгробие стоит в ограде — это глыба черного мрамора с простым металлическим крестом. Граф Сухтелен был лютеранином. Некоторые потом считали, что в ограде православной церкви не следовало его хоронить.