ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

Вместе с тем ТУРЫГИН показал, что, являясь с 1945 года студентом Ленинградского горного института, он находился под вражеским влиянием ЯЗЫКОВА М.П., в то время аспиранта указанного института, с которым поддерживал тесную связь, встречаясь в институте и на квартирах друг у друга.

ЯЗЫКОВ М.П., 1913 года рождения, русский, сын помещика, научный сотрудник Ленинградского горного института, кандидат технических наук, член ВКП(б).

ЯЗЫКОВ МГБ СССР арестован и на допросах сознался, что он до ареста скрывал свое социальное происхождение, обманным путем пролез в ВКП(б), выдавая себя за сына служащего, в то время как в действительности его отец был помещиком, а в годы Гражданской войны служил офицером в белой армии Колчака (в 1919 году отец умер).

Как показал ЯЗЫКОВ, он был озлоблен против ВКП(б) и Советского правительства и вынашивал намерение при удобном случае совершить побег из СССР за границу.

ЯЗЫКОВ также признался, что он, общаясь с ТУРЫГИНЫМ в Ленинградском горном институте, встретил в его лице единомышленника и в 1945 году установил с ним вражескую связь. В беседах с ТУРЫГИНЫМ, — показал ЯЗЫКОВ, — он клеветал против ВКП(б) и Советского правительства и делился с ним своими изменническими настроениями.

ЯЗЫКОВ заявляет, что от ТУРЫГИНА он знал о намерении БЕРЛИНА создать в Ленинграде антисоветскую организацию, один раз видел БЕРЛИНА на квартире у ТУРЫГИНА, но никаких вражеских разговоров с ним якобы не вел. Показания ЯЗЫКОВА в этой части совпадают с показаниями арестованных ТУРЫГИНА и БЕРЛИНА.

Допрос ЯЗЫКОВА, ТУРЫГИНА, БЕРЛИНА и других арестованных по делу продолжается в направлении выявления их сообщников и всей прово-дамой ими преступной деятельности.

АБАКУМОВ

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 215. Л. 1–8. Подлинник. Машинопись.

*Заголовок вписан чернилами от руки.

5 июня 1951 г.

139 — Об освобождении из исправительно-трудовых колоний МВД СССР семнадцати иранских политэмигрантов

1. Предложить МВД СССР (тов. Круглову) освободить из исправительно-трудовых колоний МВД СССР семнадцать иранских политэмигрантов (список прилагается) и перебросить их из Туркменской ССР в Таджикскую ССР.

2. Поручить МГБ СССР (тов. Абакумову) выдать указанным в пункте 1 политэмигрантам виды на жительство для лиц без гражданства.

3. Поручить ЦК КП(б) Таджикистана (тов. Гафурову) обеспечить указанных политэмигрантов работой, жильем и одеждой.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 46. Л. 7. Подлинник. Машинопись.

Протокол № 82.

2 июля 1951 г.

Сов. секретно

от старшего следователя МГБ СССР подполковника Рюмина М.Д.

В ноябре 1950 года мне было поручено вести следствие по делу арестованного доктора медицинских наук профессора Этингера.

На допросах Этингер признался, что он являлся убежденным еврейским националистом и вследствие этого вынашивал ненависть к ВКП(б) и советскому правительству.

Далее, рассказав подробно о проводимой вражеской деятельности, Этингер признался также и в том, что он, воспользовавшись тем, что в 1945 году ему было поручено лечить тов. Щербакова, делал все для того, чтобы сократить последнему жизнь.

Показания Этингера по этому вопросу я доложил заместителю начальника следственной части тов. Лихачеву, и вскоре после этого меня и тов. Лихачева вместе с арестованным Этингером вызвал к себе тов. Абакумов.

Во время «допроса», вернее беседы с Этингером, тов. Абакумов несколько раз намекал ему о том, чтобы он отказался от своих показаний о злодейском убийстве тов. Щербакова. Затем, когда Этингера увели из кабинета, тов. Абакумов запретил мне допрашивать Этингера в направлении вскрытия его практической деятельности и замыслов по террору, мотивируя тем, что он — Этингер — «заведет нас в дебри». Этингер понял желание тов. Абакумова и, возвратившись от него, на последующих допросах отказался от всех своих признательных показаний, хотя его враждебное отношение к ВКП(б) неопровержимо подтверждалось материалами секретного подслушивания и показаниями его единомышленника арестованного Ерозолимского, который, кстати сказать, на следствии рассказал и о том, что Этингер высказывал ему свое враждебное отношение к тов. Щербакову.

Используя эти и другие уликовые материалы, я продолжал допрашивать Этингера, и он постепенно стал восстанавливаться на прежних показаниях, о чем мною ежедневно писались справки для доклада руководству.

Примерно 28–29 января 1951 года меня вызвал к себе начальник следственной части по особо важным делам тов. Леонов и, сославшись на указания тов. Абакумова, предложил прекратить работу с арестованным Этингером, а дело по его обвинению, как выразился тов. Леонов, «положить на полку».

Вместе с этим я должен отметить, что после вызова тов. Абакумовым арестованного Этингера для него установили более суровый режим и он был переведен в Лефортовскую тюрьму в самую холодную и сырую камеру. Этан-гер имел преклонный возраст — 64 года, и у него начались приступы грудной жабы, о чем 20 января 1951 года в следственную часть поступил официальный врачебный документ, в котором указывалось, что «в дальнейшем каждый последующий приступ грудной жабы может привести к неблагоприятному исходу».

Учитывая это обстоятельство, я несколько раз ставил вопрос перед руководством следственной части о том, чтобы мне разрешили по-настоящему включиться в дальнейшие допросы арестованного Этингера, но мне в этом отказывалось. Кончилось все это тем, что в первых числах марта Этингер внезапно умер и его террористическая деятельность осталась нерасследованной.

Между тем Этингер имел обширные связи, в том числе и своих единомышленников среди крупных специалистов медиков, и не исключено, что некоторые из них имели отношение к террористической деятельности Этингера.

Считаю своим долгом сообщить Вам, что тов. Абакумов, по моим наблюдениям, имеет наклонности обманывать правительственные органы путем замалчивания серьезных недочетов в работе органов МГБ.

Так, в настоящее время в моем производстве находится следственное дело по обвинению бывшего заместителя генерального директора акционерного общества «Висмут» в Германии Салиманова, который в мае 1950 года убежал к американцам, а затем через 3 месяца возвратился в советскую зону оккупации Германии, где был задержан и арестован.

Салиманов показал, что в мае 1950 года его сняли с работы и он должен был возвратиться в СССР, однако этого не сделал и, воспользовавшись отсутствием наблюдения со стороны органов МГБ, перебежал к американцам.