ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

Вопрос:Это была мастерская или завод?

Ответ:Фактически это был завод по изготовлению сельскохозяйственных орудий. Должен признать, что при вступлении в партию, я несколько сгладил это обстоятельство и представил завод отца как слесарную мастерскую.

Вопрос:Что вы еще «сгладили»?

Ответ:Больше ничего. После национализации завода мой отец являлся рабочим, и скрывать мне было нечего.

Вопрос:Но вы и сейчас не рассказываете всей правды. Скажите, после 1918 года вы имели частную собственность?

Ответ:Имели, но она была очень незначительной, и я не считал необходимым говорить о ней.

Вопрос:Не изощряйтесь в ответах, а лучше показывайте — какую собственность вы имели?

Ответ:После 1918 года у нас были собственный двухэтажный дом и вновь организованная отцом механическая мастерская.

Вопрос:Мастерская с применением наемной рабочей силы?

Ответ:Да, рабочая сила нами эксплуатировалась. За это, как я сейчас припоминаю, отец даже был лишен избирательных прав.

Вопрос:Эти данные вы сообщили при вступлении в ВКП(б)?

Ответ:Нет, я умолчал об этом.

Вопрос:Не умолчали, а скрыли?

Ответ:Скрыл, однако какой-либо преступной цели я при этом не преследовал.

Вопрос:Не будьте слишком поспешны со своими утверждениями, так как до целей вашего обмана мы еще не дошли. Рассказывайте, что еще вы скрыли о себе?

Ответ:Теперь я рассказал всю правду и ничего не скрыл.

Вопрос:Опять лжете. Вам предъявляется анкета, которую вы заполняли в мае 1936 года. В этой анкете вы все правильно сообщили о себе?

Ответ:Да, правильно.

Вопрос:На вопрос в анкете — «не состояли ли под судом и следствием» вы ответили: «под судом не был и не состою. Арестован не был».

Это соответствует действительности?

Ответ:Нет. Заполняя предъявленную мне анкету, я скрыл, что в 1931 году был осужден к двум годам лишения свободы.

Вопрос:За что вы были осуждены?

Ответ:В тот период я работал главным механиком завода «Красный путиловец» и был осужден за бесконтрольное расходование топлива, в котором завод очень нуждался.

О своей судимости я обязан был сообщить при вступлении в партию, но этому факту я не придал должного значения.

Вопрос:При вступлении в ВКП(б) вы скрыли арест своего отца и брата вашей первой жены ФИЛИППОВИЧ. Этим фактам вы тоже не придавали значения?

Ответ:Нет, эти факты я заведомо скрыл.

Вопрос:С какой целью?

Ответ:Скрывая от партии прошлое своего отца, свою судимость и арест брата жены, я преследовал шкурные, карьеристские цели. Особенно мне не хотелось говорить о брате моей жены, поскольку он был арестован за троцкистскую деятельность и этот факт был бы серьезной помехой к моему вступлению в партию.

Вопрос:А за какие преступления был арестован ваш отец?

Ответ:Мне об этом не известно.

Вопрос:Не лгите. Вам хорошо известно, что ваш отец арестован за вражескую деятельность, в которой вы и сами принимали активное участие. Рассказывайте об этом.

Ответ:Буду говорить правду. Мой отец — МОЛОЧНИКОВ — еще задолго до Октябрьской Социалистической революции примкнул к анархистам и не порывал с ними связи до дня своей смерти.

После революции отец в значительной степени расширил и укрепил свои связи с анархистами и стал одним из руководителей подпольной антисоветской организации в городе Новгороде.

Будучи ярым врагом Советской власти, отец свои вражеские взгляды прививал и мне.

В нашем доме, вплоть до ареста отца в 1935 году, систематически происходили антисоветские сборища, в которых принимали участие троцкисты ПОЗДНЯК Николай Дмитриевич — бывш. секретарь Новгородского Горкома ВКП(б), ФИЛИППОВИЧ Николай Владиславович — бывш. директор Совпартшколы в Новгороде, сестра которого являлась моей женой, ЛАНДАУ Густав Иванович — инженер-транспортник, а также анархисты профессор ГУСЕВ Николай Николаевич — бывш. директор Эрмитажа, БРАЗУ Осип Эммануилович и другие, фамилии которых я уже не помню.

Участники этих сборищ с вражеских позиций обсуждали мероприятия, проводимые ВКП(б) и Советским правительством, договаривались между собой о методах борьбы с партией и Советской властью и высказывали озлобление против правительства.

В происходивших у моего отца антисоветских сборищах принимал участие и я.

Вопрос:Вы не только принимали участие, но и проводили активную троцкистскую деятельность.

Ответ:Не отрицаю, что вследствие вражеской обработки, которой я подвергался участниками устраиваемых у нас антисоветских сборищ, — я действительно по своим убеждениям стал троцкистом.

Вопрос:В чем состояли ваши троцкистские убеждения?

Ответ:В основном они заключались в несогласии с политикой ВКП(б) и правительства по вопросу индустриализации страны.

Наслушавшись троцкистов, я так же, как и они, считал, что за счет собственных ресурсов Советское правительство не сможет сделать нашу страну индустриальной и что поэтому нам необходимо как можно больше привлекать иностранный капитал.

Являясь сыном предпринимателя, я также считал необходимым всемерное развитие частной инициативы и, когда началась коллективизация сельского хозяйства и ликвидация кулачества как класса, приходил к выводу, что это мероприятие Советского правительства приведет лишь к обнищанию страны.

Эти взгляды у меня особенно активизировались после того, как в 1929–1930 гг. я побывал в Америке, Англии и Германии, куда выезжал по заданию Наркомтяжпрома для ознакомления с организацией производства в этих странах. Высоко развитая промышленность этих стран еще раз убедила меня в правильности троцкистской программы экономического возрождения России с помощью иностранного капитала, и эти взгляды я вынашивал до последнего времени.

Вопрос:Только вынашивали?

Ответ:Во всяком случае, ни к каким активным формам борьбы за осуществление троцкистской программы я не прибегал.

Единственно, в чем я себя проявлял в течение всего последующего периода времени, так это в проведении вражеских бесед с людьми, которым я доверял.

Вопрос:Кто эти люди?

Ответ:В антисоветской связи я состоял с МАРФИНЫМ Алексеем Гавриловичем, ныне работающим инженером-механиком в Ленинградском институте механической обработки руд. С МАРФИНЫМ я сблизился в 1921–1926 гг., когда учился в Ленинградском технологическом институте, и не порывал с ним связи до последнего времени. МАРФИН по своим убеждениям являлся типичным мещанином, очень религиозным и враждебным к Советской власти человеком.