Леонид Наумов - Сталин и НКВД

После «письма 4-х» против Ягоды в Москву, в 1931 году на «укрепление» центрального аппарата был переведен нарком Украины Всеволод Аполлонович Балицкий. Вспомним, удар ведь наносился косвенно и по нему. В числе «липовых» дел была и операция «Весна», в которой фигурировала Украина. Однако, «не продержался долго в Москве и бывший председатель ГПУ Украины Балицкий, назначенный было одним из заместителей председателя ОГПУ. «Не сработавшись» с Ягодой, он вскоре уехал, кажется, снова на Украину. Между прочим, Балицкий привез в Москву целую группу украинских чекистов, в том числе Леплевского, Федю Александровича, Письменного, Ушакова, Люшкова, Когана и ряд других. Двое последних стали ежовскими выдвиженцами».

Остановимся подробнее на этих кадровых перестановках. Всеволод Аполлонович Балицкий был руководителем украинских чекистов с 1923 г. (после ухода Манцева). На XVII съезде ВКП(б) он стал членом ЦК, т. е. сравнялся с Ягодой по партийной иерархии. Практически весь аппарат НКВД Украины был сформирован из его сторонников. В числе его заместителей были комиссары 2-го ранга Зиновий Борисович Кацнельсон и Карл Мартынович Карлсон. «Генеральское» звание было и у Соломона Самойловича Мазо — начальника УНКВД важнейшей Харьковской области.

Другой видный «украинский» чекист — Израиль Моисеевич Леплевский. Он выдвинулся, раскрыв дела «Украинского национального центра», «Военно-офицерской организации» (дело «Весна») и других. Балицкий докладывал, что это произошло «благодаря исключительной энергии, четкости и оперативному руководству, и непосредственному участию в практической работе со стороны тов. Леплевского». Последний переехал в Москву вслед за своим начальником, однако после возвращения Балицкого на Украину у них произошел конфликт. С 1934 г. Леплевский, бывший до этого замом наркома Украины, покидает республику, но обещает вернуться «победителем». Причина конфликта не ясна — может быть, Балицкий освобождал место для Кацнельсона, а, может быть, Леплевский был недоволен своим статусом и «хотел большего». Так или иначе, в 1936 г. Леплевский занимал пост наркома внутренних дел в Белоруссии.

Генрих Самойлович Люшков, ближайший помощник Леплевского, однако, остался в Москве. В конце августа 1936 г. Ягода назначил его начальником УНКВД Азово-Черноморского края (Ростовской обл.). Смысл этого назначения вызывает споры. Скорее всего, перестановка была вызвана необходимостью подготовить компромат на первого секретаря крайкома Шеболдаева.

Крупной фигурой и регионального, и союзного уровня был Станислав Францевич Реденс. По свидетельству мемуаристов, когда в конце 1910-х годов Реденс приехал в Москву с направлением в ВЧК, ему негде было остановиться. Поэтому он устроился на ночлег в одном из кабинетов на Лубянке прямо на столе. Ночью в кабинет заглянул Феликс Эдмундович, увидел его, разбудил и долго расспрашивал, кто он и откуда. Видимо, Реденс ему понравился, и Дзержинский предложил Станиславу стать его секретарем. В поездке на Восточный фронт Реденс познакомился с Надеждой Сергеевной Аллилуевой, а через нее потом и с ее сестрой Анной, которая позже станет его женой. В 1920 году С.Ф. Реденса назначают председателем Одесской губчека. С 1924 он уходит из органов НКВД работает секретарем у Феликса Эдмундовича вплоть до 20 июля 1926 года (смерти Дзержинского). С 1928 по 1931 Реденс — полпред ГПУ в Закавказье, где он вступил в конфликт с Берия. Как можно предположить, корни конфликта уходили в события 1924 года, в запутанную историю подавления восстания меньшевиков. Все, кто знал об этих событиях, признавали, что у Берия были какие-то контакты с руководителями восстания. Зачем он их поддерживал? Чтобы удержать меньшевиков от восстания и избежать кровопролития, или чтобы спровоцировать выступление, а затем «блестяще подавить», сказать трудно..

«Сильному, хитрому и прожженному интригану Берия, рвущемуся к большой власти, Реденс, человек Дзержинской закалки, был совершенно не нужен в качестве начальника, он был ему опасен». Причем опасен вдвойне: как справедливо полагает сын Реденса, породнившись с семьей Сталина, он имел к нему прямой доступ. Берия смог скомпрометировать Реденса, и в начале 1931 года его назначают председателем ГПУ Украины. Шла коллективизация, и Сталин был не доволен его работой: «Самое главное сейчас Украина, — писал вождь Кагановичу 11 августа 1932 г. — Дела на Украине из рук вон плохи… Плохо по партийной линии… Плохо по линии советской… Плохо по линии ГПУ. Реденсу не по плечу руководить борьбой с контрреволюцией в такой большой и своеобразной республике, как Украина». Из текста письма видно, что Реденс не справлялся с «угрозой контрреволюцией» в условиях «кризиса хлебозаготовок» (на самом деле, голода 1932–1933 года). В 1933 Балицкий (видимо, к радости Ягоды) снова стал полпредом ОГПУ на Украине, а Реденса перевели на должность полпреда ГПУ в Московскую область.

Руководителем союзного уровня был также Роман Александрович Пилляр. Он относился к группе старых руководителей ВЧК: Уншлихта, Ольского, был заместителем Артузова в КРО, и др. Кроме того, при его характеристике надо помнить важное обстоятельство: Пилляр — двоюродный племянник Дзержинского. Почти всюду Пилляра сопровождал Лев Борисович Залин.

На Дальнем Востоке с 1929 г. органами командовал один из старейших руководителей НКВД (и революционер с подпольным стажем не меньше, чем у Ягоды) — Терентий Дмитриевич Дерибас. В органах ВЧК он был с декабря 1920 г., с 1923 занимал пост начальника СО ГПУ. Именно Дерибас был начальником Тучкова — организатора борьбы против православной Церкви в 1920-е. Для некоторых читателей этой книги одно из его дел может представлять особенный интерес. 10 сентября 1926 года состоялось заседание комиссии при ЦК ВКП(б) (Е.М. Ярославский, П.Г. Смидович и др.) по реализации декрета об отделении церкви от государства, которая… решила: «принимая во внимание, что Саровский и Дивеевский монастыри являются тем пунктом стечения, куда собираются отовсюду черносотенные элементы, поручить ОГПУ монастыри как таковые ликвидировать, удалить из них весь политический вредный элемент, превратив монастыри в трудовые артели, поставив во главе последних лояльных лиц». 25 сентября 1926 года Дерибас и начальник 6 отдела ОГПУ Тучков телеграфировали в Пензу начгуботдела ОГПУ: «Вопрос о ликвидации Саровского монастыря принципиально решен в положительном смысле в соответствующих советско-партийных учреждениях. Однако, прежде чем приступить к осуществлению этого решения, ОГПУ должно располагать известными материалами. Так, прежде всего, необходимо иметь сведения о количестве монахов этого монастыря, степени влияния его на окружающее крестьянское население, каков будет взгляд и настроения населения на закрытие монастыря. Кроме того, весьма желательно предварительно обсудить, помимо общей задачи, также отдельные частности порядка и формы ликвидации с наименьшим ущербом для советской власти и сведением к минимуму возможных в таких случаях эксцессов. Поэтому ОГПУ просит Вас заблаговременно подготовить свои соображения по затронутым вопросам выше…»