Леонид Наумов - Сталин и НКВД

Во-первых, это «записки по Украине, по Латвии, по Белоруссии. Это же факт, они собраны не через обкомы, не через центральные комитеты, они собраны через работников МВД, хотя эти материалы имеются все в Центральном Комитете. Значит, он своего добился».

Во-вторых, это выступление Берия по «венгерскому вопросу». Речь идет об утверждении нового руководства ВНР. «Берия тогда пренебрежительно сказал: «Что ЦК, пусть Совмин решает, ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой». Меня тогда резануло такое заявление. Значит, он исключает руководящую роль партии, сводит ее роль на первых порах к кадрам, а по существу партию сводит на положение пропаганды. В его же понимании — какая разница между Гитлером и Геббельсом? Разве это взгляд на партию? Разве так учил Ленин? Разве так учил Сталин относиться к партии?

Почему он так говорил? Он вносил сознание, что роль партии отошла на второй план, а когда он укрепится, тогда ее совсем уничтожит. Конечно, не физически, он не такой дурак, он все сделал бы в своих целях. Это, товарищи, опасность большая, и поэтому я делаю вывод, что он не член партии, он карьерист, а может быть, шпион, в этом надо еще покопаться».

Чтобы правильно понять смысл критики Хрущева, надо, во-первых, вспомнить, то, что мы знаем о его системе ценностей, о его мировоззрении. Для Хрущева — «Партия» основная ценность, «Партия» — гарант прогрессивного «правильного» развития советского общества. «Честный коммунист» — главная положительная характеристика работника. Поэтому «пренебрежение Партией» для Хрущева действительно может быть доказательством «контрреволюционности» Берия.

Во-вторых, в настоящий момент Хрущев — руководитель Партии (Первый Секретарь ЦК КПСС). Поэтому попытка Берия свести «роль ЦК» к «кадрам и пропаганде» — это попытка Берия свести роль Хрущева к «кадрам и пропаганде». Иными словами, «контрреволюционные» взгляды Берия направлены лично против Хрущева.

Насколько критика Хрущева адекватно отражает взгляды Берия? Мы не знаем взглядов Берия, но если пользоваться мемуарами его сына Серго Берия, то выяснится, что противники в целом правильно понимали позицию министра внутренних дел. Серго Лаврентьевич считает, что главным противником отца была «партократия» и убежден, что «методы отечественной партократии ничем не отличались от тех, которые использовали гитлеровцы». «Партийному руководству» Берия противопоставляет работу «профессионалов» и в деятельности спецслужб («никто еще не рассказал и доли правды о том, какой колоссальный вред нанесла партийная верхушка советской разведке в послевоенный период…отсюда и так называемые партийные наборы, засилье в разведке МГБ непрофессионалов»), и в решении экономических вопросов («Хрущев, и Маленков считали, что партия должна быть во главе всего, хозяйственная деятельность в их глазах была чем-то второстепенным»).

Кроме того, у Берия были свои взгляды и по вопросам сельского хозяйства: «Отношение отца к колхозам было известно, на этом партийная верхушка и сыграла: мол, враг колхозного строя. А он действительно говорил, что колхоз — идеальная система для эксплуатации человека».

Наконец, следует вспомнить, что конфликт во второй половине 40-ых между «ждановцами» и группой Берия-Маленков позиционировался не только как национальный («русская партия» против «инородцев»), но и как конфликт между «партийными кадрами» и «профессионалами из Совета Министров» (хотя Маленков, конечно, не хотел тогда уходить из ЦК).

«Антипартийными» (и уж точно «антисталинскими») можно считать и взгляды Берия по национальному вопросу: «надо лишь решительно отказаться от методов, присущих царскому режиму, и не подавлять язык, не заменять национальные кадры чиновниками российского происхождения». В целом, «был убежден отец, надо учитывать местные условия. Он, например, считал, что Грузия, Украина, другие республики могут иметь национальную гвардию, что отнюдь не подрывает единство Союза». Конечно, это не совпадало с позицией Вождя.

В современной публицистике мы можем столкнуться с самой разной оценкой отношения Берия к Сталину. Одни называют его «последним рыцарем Сталина» и его главным единомышленником. Другие считают, что именно Берия организовал устранение вождя. Серго Берия убежден, что отношения Сталин — Берия в начале 50-ых были напряженными: «могу сказать совершенно однозначно: проживи Сталин еще несколько лет, и в Президиуме ЦК не осталось бы никого из тех, кто пережил Сталина. Мой отец, разумеется, не исключение. Его уничтожение готовилось еще при жизни Сталина, о чем он и рассказывал нам с матерью». Конечно, можно предположить, что Серго Берия либо что-то не знает, либо сознательно искажает реальные события. Если обратиться к документам того времени, мы выясним, что Берия начал свою работу в качестве министра внутренних дел с критики Сталина. Хорошо известно, что по его инициативе было прекращено «дело врачей», «менгрельское дело», началась реабилитация руководителей ЕАК. Важно подчеркнуть, что в каждом из документов новый министр подчеркивал, что именно Сталин имеет прямое отношение к нарушениям закона. Он не умалчивает о его роли, а именно подчеркивает:

— «Заручившись на основе сфальсифицированных следственных материалов санкцией И.В. Сталина (выделено мной. — Л. Н .) на применение мер физического воздействия к арестованным врачам, руководство МГБ ввело в практику следственной работы различные способы пытки, жестокие избиения, применение наручников, вызывающих мучительные боли, и длительное лишение сна арестованных;

— «Следует подчеркнуть, что органы государственной безопасности не располагали какими-либо данными о практической антисоветской и тем более шпионской, террористической или какой-либо иной подрывной работе МИХОЭЛСА против Советского Союза». Однако, Сталин «сразу же дал указание именно в Минске и провести ликвидацию МИХОЭЛСА под видом несчастного случая, т. е., чтобы МИХОЭЛС и его спутник погибли, попав под автомашину… Когда МИХОЭЛС был ликвидирован, и об этом было доложено И.В. Сталину, он высоко оценил это мероприятие (выделено мной. — Л. Н.) и велел наградить орденами, что и было сделано»;

— «Осенью 1951 года Н. РУХАДЗЕ ложно информировал находившегося на отдыхе в Грузии И.В. Сталина о положении дел в грузинской партийной организации, представив имевшие место недостатки в работе партийных и хозяйственных органов, как результат подрывной вражеской деятельности им же самим вымышленной группы мингрельских националистов. И.В. Сталин взял на веру провокационную информацию РУХАДЗЕ, не подвергнув ее необходимой проверке» (выделено мной. — Л. Н .);