Ольга Хорошилова - Молодые и красивые. Мода двадцатых годов

1929 год. Архив О. А. Хорошиловой

Впрочем, многие предпочитали платья в пол с отстегивающимся треном, которым играли, поднимаясь по лестнице парижской Оперы, и отстегивали в авто перед выходом в дансинг. Вечерние наряды отличались также обилием драпировок и газовых тюников, в особенности платья типа robes de style, с широкими юбками в подражание XVIII веку. Роскошные туалеты по роскошным ценам предлагали Поль Пуаре, Жак Дусе, Жанна Ланвен, Люсьен Лелонг, Мадлен Вионне, Норман Хартнелл, Эдуар Молине, модные дома Worth, Martial et Armand.

Вечером мужчины были черно-белыми: сорочка с пластроном, белый или черный жилет, облегающий фрак, тесноватый смокинг, брюки, лаковые туфли или аккуратные ботинки-«оксфорды», атласный цилиндр (с фраком) и ловкий котелок (со смокингом), белая бутоньерка в петлице и крупный перстень на мизинце. Достаток владельца определяли качество ткани и безупречный крой костюма, которым славились парижский Barclay, лондонский Hawes & Curtis, чикагский Kuppenheimer.

Реклама вечерних ансамблей от Дома моды Chantal

Обложка журнала La Mode Illustree, 1923. Архив О. А. Хорошиловой

Дама в вечернем наряде

Обложка журнала La Mode Illustree, 1923. Архив О. А. Хорошиловой

Реклама вечерних ансамблей от Дома моды Chantal

Журнал Femina, 1927. Архив О. А. Хорошиловой

Борис Липницкий. Портрет композитора Сергея Прокофьева во фрачной тройке

1924 год. Архив О. А. Хорошиловой

Реклама вечерних ансамблей от Дома моды Redfern

Журнал Femina, 1927. Архив О. А. Хорошиловой

Европейская мода всегда была ретроманкой. В эпоху Ренессанса копировала Античность. Во времена барокко – эпоху Ренессанса. Восемнадцатый век возвел в культ неоклассику, а век девятнадцатый прославил «неокесаря»-императора. Романтизм 1820-х воспевал готику и Возрождение, эклектика 1860-1880-х похвалялась энциклопедическими знаниями в истории культуры всех времен и народов. Модерн увлекался первобытным искусством, мифами, Востоком и немного Античностью. Словом, не было такого периода, когда бы не вспоминали историю. Потому неудивительно, что Европа двадцатых годов бредила прекрасным прошлым. Это ее многовековая привычка.

Другая причина ретромании – война. Люди зверски от нее устали. Чтобы забыть об окопных ужасах, художники, дизайнеры, архитекторы вновь бросились с головой в перламутровый океан истории, из глубин которого, словно ныряльщики, доставали редкостные жемчужины забытых знаний.

Дама в неоклассическом наряде

Журнал Femina, 1919.

Архив О. А. Хорошиловой

Причудливым прошлым увлеклись еще и потому, что жесткий нечеловечный стеклянно-стальной модернизм вызывал у многих отторжение. Эти звонкие линии, белые стены, холодных оттенков холодная мебель, левитирующая в безвоздушном пространстве стерильных лабораторий, в которых почему-то рекомендовалось жить, – все это резко противоречило традиционному европейскому представлению о комфорте, тучной мебели, турецких альковах, персидских коврах, тяжелых портьерах и сусальной пыли, красиво переливавшейся в густом парфюмированном воздухе гостиных Второй империи. Вальтеру Гропиусу и Ле Корбюзье противостояли Эмиль-Жак Рюльман, Жан Дюнан, Пьер Легрэн, представители роскошного салонного французского ар-деко, под обаяние которого попали многие парижские модельеры. И даже сам Ле Корбюзье иногда поддавался его искусу.

Французское ар-деко – собранье пестрых глав из истории и современности. Были здесь цитаты из Античности, Ренессанса, рококо, ампира, ар-нуво, ощущалось влияние современных функционалистов, германских строителей Веймарской республики. Оно доминировало на Всемирной выставке 1925 года и почти все десятилетие правило парижской модой. Популярность французского ар-деко была связана не только с его роскошью и многообразием идейных решений. Оно подстегивало покупателей, вытягивало из них большие деньги и тем самым способствовало развитию люксовых дизайнерских марок, домов моды, текстильных предприятий. Оно обеспечивало Франции прибыль. Не это ли главная причина ретромании, ведь финансовый успех ценили в двадцатые превыше всего.

Платье– «стола» от Дома моды Lucile

Журнал Vogue, 1921.

Национальная библиотека Франции

Модельеры, влюбленные в историю, черпали вдохновение в разных эпохах, но чаще – в Античности, Средневековье, эпохе развращенных Людовиков.

Сразу после окончания Великой войны модные журналы заговорили о древнегреческой классике. Почему? Потому что она лаконичная, практичная, романтичная, а главное, недорогая в исполнении. «Мода никогда не была такой простой, как сейчас. Модная простота – это простота линий», – отмечал Gazette du Bon Ton.

Классика олицетворяла новую эпоху: легкую (муслин, батист), радостную (белый цвет), здоровую (пояса и кушаки вместо корсетов). В 1919–1921 годах у европейских модниц было еще недостаточно средств для готических сюрко из рыхлого бархата и византийских плащей из золотого ламе. Обходились пока дешевой и элегантной историей, классицизмом и ампиром, которые дамы так хорошо помнили по началу десятых годов – балы у Пуаре, приемы у Ноай…

Нижнее белье, ночные сорочки, матине и накидки предлагали в стиле древнегреческих хитонов и пеплосов. В этом особенно преуспел Поль Пуаре, который сочинял для своей супруги Денизы и прочих избранных ночные ансамбли из хитона-пончо и гофрированных шортиков, нежные туники амазонок, закрывавшие только одно плечо.

Платье Delphos от Мариано Фортуни

Журнал Vogue, 1924.

Национальная библиотека Франции

Вечернее платье в античном вкусе от Liberty&Co.