Владимир Гречухин - Мышкин. Малый город в большом туризме. Состояние, проблемы, продвижение, перспективы

Но в старых улицах, создавших приятный провинциальный облик Мышкина, так же стремительно опустели красивые и своеобразные, милые взгляду истинно здешние дома. И сегодня они печально смотрят на жизнь, уже текущую мимо них, своими онемевшими (а порой уже и бесстекольными) окнами. В большинстве это памятники истории и культуры, но как теперь их сохранить в условиях сегодняшней ненужности? Туристические организации города охотно взяли часть этих осиротевших старых красавцев и старательно занялись их ремонтом и вводом в использование, но взять в туризм все освободившиеся постройки решительно невозможно. И мы оказываемся перед угрозой утраты едва ли не главной ценности нашего города – очень важной части ее наследия и его культурного ландшафта.

Но еще большей угрозой, опасностью, подошедшей уже вплотную, оказывается грядущее укрупнение муниципальных территориально-административных образований. В нашей книге мы не раз приближались к этой крайне болезненной и горестной теме, к исчезновению Деревни, к слабому сохранению лишь отдельных ее очагов и, как следствие, – к обезлюдению и ненужности сегодняшних малых муниципальных районов.

Конечно, идеалисты могут много и ярко говорить о необходимости (и якобы возможности!) успешно и быстро заселить гигантские опустевшие территории, но кто же может всерьез относиться к такой «митинговой» риторике? Хотим мы этого или не хотим, но урбанизационные процессы и ликвидация Деревни в ее прошлом и сегодняшнем состоянии – это явления необратимые, имеющие мировой масштаб, а в России еще обостренные и ускоренные целым комплексом как материальных так и политико-идеологических действий.

Сегодня на недавних лугах и пашнях шумят молодые леса, а остатки еще обрабатываемых земель испуганно прижались к последним живым селениям и большим дорогам. Сегодня некогда земледельчески передовой Мышкинский край имеет крошечные показатели в обработке земли, зерноводстве и животноводстве и имеет всего-навсего десять тысяч человек населения. (И это в то время, когда отдельные сельские поселения центральных районов области имеют по тринадцать тысяч человек).

Укрупнение, объединение районов неизбежно, но как грозны и неумолимы несомые им опасности! При таких объединениях по всей России «погаснут», утратят активную жизнь, а потом и вовсе тихо умрут сотни маленьких «столиц», в числе которых окажется немало достойных старых городов с большим историческим прошлым, с богатым культурным наследием, с бессчетными самоотверженными трудами граждан для их сохранения и развития.

И Мышкин – один из самых первых кандидатов на такой горестный жребий. Уже сейчас мы хватаемся за каждую малую возможность его сохранения, выдвигаем свое понимание либо укрупнения его очень малого района – либо сохранения его как успешной инновационной площадки в туризме, рекреации, просветительстве и работы в сфере культуры. Наши надежды на успех невелики, несмотря на то, что ВСЕ признают наш город одной из несомненных точек роста в Ярославии. Против нас неодолимо действует сила непонимания наших особых скромных ценностей и сила простейшего математического принципа – присоединять меньшее к большому. (Увы, в таких случаях нередко прекрасное меньшее губят ради безликого большего, а «трепетную лань» припрягают к ломовой лошади)

Мы не пойдем добровольно ни в один из более крупных районов, ясно понимая, что их крупности в размерах отнюдь не отвечает и такая же крупность в инновационной деятельности и в активном продвижении. Но нас могут просто не спросить, если российские законодатели создадут Закон, безапелляционно исходящий лишь из принципа численности населения.

Мы не можем до конца провидеть, поймут ли нас во всей глубине и тонкости рассмотрения вопроса. Мы не можем сейчас окончательно сказать, сможем ли отыскать для своего города спасительный выход. Сегодня мы можем лишь с возможной краткостью и ясностью четко перечислить, что же нам в Мышкине удалось сделать и чем он сегодня является для Верхневолжья и для России. И этому посвящена последняя глава нашей книги.

В завершающей главе нашей книги о городе Мышкине и его современном развитии мы отнюдь не собирались перечислять ни выросшие здесь новые многоэтажные дома и улицы, ни серии изданных книг, ни циклы проведенных мероприятий, но непременно хотели перечислить те гражданские и социальные явления, которые мы считаем главным результатами своих малых трудов.

Самое первое, чему помогли наши долгие старания – это активизация общественной жизни. На всем почти пятидесятилетнем пути мы старались будить интерес населения к своему городу и друг к другу. Наверно, мы были правы в своих попытках, ведь еще в XVIII веке X. Шлёцер отмечал, что подданный становится гражданином лишь при взаимодействии с другими людьми. Отнюдь не во все периоды родной истории и истории малых городов России желание привлекать людей к делам общественным оказывалось в благоприятных условиях. Периоды резкой индивидуализации общества обычно крайне нехороши для таких начинаний. Ведь еще Токвиль подчеркивал, что личное – злейший враг гражданского. Но мы оказались счастливыми «путниками» на своем отрезке русского исторического пути, нам действительно повезло, мы пришли к главному началу своих дел в «потеплевшие» и полные надежд шестидесятые годы.

Шестидесятники, наверно, все были романтиками, это качество оказалось присуще и нам. А если еще помнить о горячей любви к родному месту, то наша «озаренность» была для Мышкина едва не апостольской. Однако оставим и эту доброжелательную иронию и вспомним Зигмунда Баумана, прекрасно сказавшего, что любовь предполагает подписание пустого чека. Мы и подписали этот «пустой чек» и с ним пошли вперед.

Мы стали очередными солдатами нашей городской Идеи. И если бы мы тогда знали суждение политолога Елены Румянцевой, что любая идея становится жизнеспособной лишь в том случае, если в ее основе человек как активный субъект общественных интересов, то уже в те дни почувствовали бы себя уверенней! Но… Но всему свое время, и тогда мы были охвачены прекрасной «воинственной грустью» молодости, и как хорошо сказала о таком качестве русской души ярославский культуролог Т.С. Злотникова, «тоской одиноких душ, разбросанных по этим проклятым и поэтическим просторам». И действовали мы больше по сердечной интуиции, нежели по строгому разуму.

К счастью, эта интуиция не ошибалась и вела нас не в высокое интеллигентское отчуждение, не в «башни из слоновой кости», а к людям, в горячий мир встреч, споров, борений и поисков. Мы как-то чувствовали, что наш главный враг даже не затянувшаяся «репрессированность» города, не великое забвение о нем, а… прекращение движения в его жизни. Не знали мы тогда еще одного верного замечания Т.С. Злотниковой о том, что самое страшное, если «старый» город «попадает в замедление или остановку темпа жизни». И мы как могли старательно толкали и раскачивали давно заржавевший «механизм» гражданской жизни Мышкина.