Армен Гаспарян - Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны

А теперь посмотрим внимательно на фигуры командиров Рабоче-крестьянской красной армии. Рожденные в СССР или выросшие на творениях своеобразных публицистов уже в XXI веке приняли за догму знаменитые слова маршала Буденного: «Самым слабым местом в организации Врангеля были генералы. Я хорошо знал и Покровского, и Шатилова, и Улагая, и других: нам приходилось их бить. Это были не очень храбрые вояки, с узким военным кругозором, с ограниченным оперативным мышлением» . Мысль ценная. Очень она ласкает слух любителям теории классовой борьбы. Однако в реальности все было иначе. Нет, разумеется, Буденный знатно умел махать шашкой и мог спокойно разрубить противника напополам. Только перед этим кто-то должен был спланировать операции. И тут выяснится, что это делали совсем другие люди. Возьмем для примера Фрунзе – великого военного практика, если верить советской пропаганде. Так вот, заместителем у него был генерал Новицкий, а начальником штаба служил генерал Махров. И это вовсе не исключение из правил.

Генерал русской императорской армии Сытин командовал Южным фронтом красных. Его коллега генерал Ольдерогге занимался ровно тем же самым на Восточном фронте. А указания им отдавали полковники Генерального штаба Вацетис и Каменев. Это они имели полное право рассуждать об узости чьего-то военного кругозора, а вовсе не Семен Михайлович Буденный.

Но еще дальше в проявлениях вопиющего хамства зашел Тухачевский. Этот деятель в 1921 году изволил написать: «Мы не получили в наследство от царской армии хороших приемов общевойскового обучения, и нам самим надо настойчиво их разрабатывать применительно к условиям Красной армии» . Если Михаил Николаевич что-то и не получил, то исключительно по своей вине. Николаевская академия Генерального штаба работала без сбоев. И именно благодаря ее выпускникам тот же Тухачевский не закончил свои дни на виселице лет на двадцать раньше.

Но они в силу своего социального происхождения не могли быть в героях Гражданской. А свято место пусто не бывает. Слава сокрушителей мировой буржуазии досталась другим. Например, бывшему студенту лесного института Роберту Эйдеману. Свою службу в рядах Красной армии он начал со скромной должности начальника дивизии. Невероятной природной застенчивости был человек. Именно ею и объясняется его культовая фраза «Оперативная мысль Деникина была слишком дряхлой, отражавшей вырождение отживающего строя».

Все всякого сомнения, Эйдеман имел полное право на такую точку зрения. Но точно так же любой разбирающийся в теме может считать сего былинного воина лжецом, потому что при нем начальником штаба 13-й армии состоял не кто-нибудь, а лично генштабовский генерал от инфантерии Андрей Медардович Зайончковский. Он, и только он имел моральное право рассуждать о дряхлости чьей-либо оперативной мысли. Поскольку разбирался досконально в этом вопросе, чего невозможно сказать про недоучившегося студента лесного института.

Ладно, скажут мне, Эйдеман – исключение из правил. Затесался наглец в славные ряды. Но остальные-то ведущие красные командиры были силищи богатырской и нравственны донельзя. Вот и давайте посмотрим пристально на персоналии. Даже не станем все их биографии подробно изучать. Достаточно отдельных эпизодов. Поверьте, общая картина станет предельно ясной. Она, безусловно, будет сильно отличаться от привычного взгляда на комиссаров в пыльных шлемах, но автор этих строк здесь не виноват. Не я составлял им рафинированные биографии для многолетнего бездумного тиражирования.

Начнем с народного комиссара, первого красного офицера Климента Ефремовича Ворошилова. Ему по статусу положено быть первым. С этим спорить не буду. Но вот с чем категорически не соглашусь – уникальные военные дарования. Огромный опыт подпольной работы у Ворошилова, безусловно, был. Это глупо отрицать. Организационный талант присутствовал. Харизма, без которой революционными массами не завладеть, имелась. А вот с военными дарованиями у Ворошилова как-то не срослось.

К. Е. Ворошилов.

Тот самый «первый красный офицер»

Лето 1919 года. Климент Ефремович исполняет обязанности командующего 14-й армией. Действует решительно, с подлинным большевистским задором. Только вот результаты не радуют. Нет, они, конечно, были, но вовсе не те, которыми стоит гордиться. Антонов-Овсеенко докладывал в Реввоенсовет республики: «Приписывать себе успех борьбы с Григорьевым он может лишь по большому недоразумению. Утверждения Ворошилова в области его собственных успехов постыдно преувеличены».

Но то, что не получилось на фронте, сполна удалось в тылу. За подавление Кронштадтского мятежа Климент Ефремович был награжден уже вторым орденом Красного Знамени. Завидная карьера, даже по меркам революционного времени. Многие прославленные красные командиры и одного ордена от советской республики не получили. Но при этом никто из современников не зачислял Ворошилова в классики военной теории. Все разговоры об этом – уже позднесоветский миф. В интересующий нас промежуток времени Большая советская энциклопедия откровенно сообщала гражданам страны: «Ворошилов не получил систематической военной подготовки. Впервые с военным делом он познакомился в ожесточенной революционной борьбе того класса, из недр которого он вышел. Высоко развитое классовое чутье, глубокая принципиальность – вот основные черты его политического профиля» .

То есть, считать Климента Ефремовича советским Мольтке или Шлиффеном пролетарским массам не рекомендовалось. И сам он себя в величайшие полководцы не записывал.

Потому что искренне считал, что полученной им практики революционной борьбы в подполье и опыта Гражданской войны сполна хватит, чтобы разгромить любое буржуазное войско. А значит, не нужно тратить столь нужное для развития пролетарской республики время на изучение какой-то там военной теории. Классовое чутье обязательно подскажет нужное стратегическое решение.

Не берусь судить, как часто оно указывало Ворошилову гениальные планы по разгрому Деникина и Врангеля, но вот культ его личности выстроить помогло. Страна была в буквальном смысле переполнена Климентом Ефремовичем – от «ворошиловской пшеницы» до «ворошиловского стрелка». Любимому наркому посвящали песни и стихи, статьи, книги и скульптуры. Сам герой всенародного поклонения в долгу не оставался и неустанно благодарил своего благодетеля: «Там, где было относительно спокойно и благополучно, где мы имели успехи, – там не было видно Сталина. Но там, где трещали красные армии, где контрреволюционные силы грозили самому существованию Советской власти – там появлялся товарищ Сталин» . В иных жанрах товарищ Ворошилов не творил в принципе. Если, конечно, не считать творчеством любовь к балету.