Светлана Герасимова - «Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла»

Есть примеры, когда родным погибших писали местные жители – свидетели боев и участники последующего захоронения советских воинов. В Ржевском краеведческом музее хранятся копии двух писем – свидетельства высокого чувства сопереживания горю других. Письмо первое: «Многоуважаемая Евдокия Ивановна! Сообщаю, что ваш муж Ланских Виктор Сергеевич погиб в бою 5.2.42 г. в деревне Рубежное Бахаревского с/с Ржевского района Калининской области. При нем был найден адрес: Ланских Виктор Сергеевич, 1907 г. рождения, 1211 сп, разведчик. РСФСР, Свердл. обл. г. Асбест, ул. Строителей, дом № 11, жена Евдокия Ивановна Ланских. Сообщил 21 марта 1943 года житель деревни Александр Лебедев. Наш адрес: Станция Чертолино, деревня Рубежное Ржевского район Калининской обл.». Подчеркнем, что письмо направлено жене погибшего сразу же после освобождения этой территории в марте 1943 г.

Письмо второе: «Уважаемая Евдокия Ивановна! Первое письмо вам писал мой сын Александр, теперь он в РККА. В 1942 году он и я, и другие жители нашей деревни убирали трупы погибших бойцов нашей Красной Армии, которых было убито около 200 человек у нашей деревни Рубежное. Ваш муж погиб, защищая Родину с оружием в руках. По приказу гитлеровского командования мы собрали трупы бойцов, а они их сожгли, а потом останки зарыли в трассу около нашей деревни Рубежное. Мы глубоко сочувствуем вам, но обманывать вас я не могу, поэтому советую больше его не ждать и не искать, а терпеливо покориться судьбе. Государство вас не забудет. С почтением к вам Лебедев Иван Александрович. 28 апреля 1943 г.».

Копии этих писем прислала в музей М. Г. Шорникова в марте 1985 г. Сами письма показала ей 78-летняя Е. И. Ланская. После гибели мужа у нее осталось шестеро детей, самый младший умер в войну. Четыре дочери и сын выросли, вышли в люди, обзавелись семьями и разлетелись по стране. М. Г. Шорникова писала, что у Евдокии Ивановны маленькая пенсия – «27 руб., ее поддерживают дети, живет, не жалуется. Занимает комнату в 3-комнатной благоустроенной квартире 9-этажного дома в новом районе нашего города [г. Асбест Свердловской области. – С.Г ]. Две другие комнаты в квартире занимают также вдовы погибших. Сжились, живут без своры».

Сама М. Г. Шорникова после многочисленных запросов в разные инстанции, отчаявшись что-либо узнать о воевавшем в 365-й стрелковой дивизии и пропавшем муже, с 1976 г. стала искать по стране вышедших из окружения воинов этой дивизии. Она составила списки живущих на конец 1970-х – начало 1980-х гг. ветеранов дивизии, собрала их воспоминания, публиковала рассказы о воинах и судьбе дивизии в газете «Асбестовский рабочий». На основе публикаций того времени о боях в районе Ржева, материалов Клинских военкомата и краеведческого музея, собранных воспоминаний участников боев [приводит воспоминания и рассказы 12 человек . – С.Г. ], М. Г. Шорникова восстановила историю дивизии, подготовила машинописный материал «Памяти павших в великой битве под Москвой. Бойцам 365-й Уральской стрелковой дивизии посвящается». Асбест, март 1977 – январь 1980», но издать его не смогла. Один экземпляр этого материала в 1982 г. она передала в Ржевский краеведческий музей. Именно благодаря М. Г. Шорниковой мы смогли в этой книге представить большой материал о погибшей дивизии.

Открытие обелиска на р. Сишка. 1959 г.

Местные жители по мере возможности ухаживали за воинскими захоронениями и одиночными могилами, которых было множество на местах боев 29-й, 30-й, 39-й армий. В 1950-е гг. на местах наиболее жестоких боев и на больших братских могилах были установлены обелиски и типовые памятники: в 1956 г. в деревнях Кокошкино, Муравьево, Чертолино, в 1957 г. в д. Мончалово, в августе 1959 г. на реке Сишке. В 1950–1960-е гг. производилось укрупнение захоронений: останки воинов из небольших братских и одиночных могил переносились в большие воинские захоронения. По свидетельствам очевидцев и последующим утверждениям членов поисковых отрядов, перезахоронения производились формально, часто останки воинов так и оставались на прежних местах. В результате на данный момент в районе окружения дивизий и частей 29-й армии находятся три воинских захоронения: два в Мончалово: похоронено 1743 воина; одно – в Чертолино: похоронено 420 воинов. Большие воинские захоронения расположены, если можно так сказать, по периметру окружения, где боевые действия вели также части и соединения 30-й и 39-й армий. Некоторые погибшие в окружении воины 29-й армии числятся похороненными в этих захоронениях.

У могилы генерала К. В. Комиссарова. Деревня Кокошкино Ржевского района, 1968 г.

Данные на 2015 г.

Так, упоминавшийся выше В. С. Ланских, останки которого вместе с останками других воинов были, по словам жителей деревни Рубежное Лебедевых, немцами сожжены и зарыты у этой деревни, числится в воинском захоронении Чертолино. С 2002 г. захоронение останков поднятых поисковиками воинов производится на территории Ржевского воинского мемориала. Большинство погибших в окружении воинов 29-й армии так и числятся пропавшими без вести и не учтены в воинских захоронениях Ржевского района.

Генерал С. Г. Поплавский в д. Кокошкино Ржевского района. Декабрь 1966 г.

После войны ветераны боев неоднократно приезжали на места сражений. В Ржеве был генерал С. Г. Поплавский – бывший командир 185-й стрелковой дивизии, писательница Е. М. Ржевская – бывший переводчик штаба 30-й армии и многие, многие другие. Их тянуло сюда, в места, где они пережили тяжелейшие дни своей жизни. Е. Ржевская объясняла это так: «Прошли годы. Для меня настала пора, когда свойственно оглядываться на прожитое… Здесь люди отзывчивы ко всему, что связано с войной. А в этом краю все с ней связано. Было как-то, что женщины, отправившись косить на дальние поляночки… увидели в заросшем окопе сидящего в шинели и каске солдата, заплакали и кинулись к нему, но только коснулись, как тот рассыпался… Не раз полит слезами явившийся женщинам солдатик – двадцать лет проскучал он в окопе и тут же у них на глазах рассыпался в прах…

Нас то и дело сносило в такую глубь прошлого, куда я и не загадывала попасть. И опять выносило в места, где вот уже двадцать лет как встал на пепелище лес… где прежние поля и луга изгрызены металлом, изрыты лопатой, истыканы ломом, где в наших траншеях растут кусты, а колючая проволока перепутана ржавой осенней травой. Здесь еще ничего не было вытоптано ни туристами, ни походами юных почитателей нашей боевой славы, здесь притаились мины, и только растительной ряской подернулась зябь минувшего».