Андрей Константинов - Бандитский Петербург. 25 лет спустя

Подарки исключительно с акульей символикой Анисимову дарят до сих пор…

Наверное, было бы несправедливо рассказать об Акуле и не уделить по крайней мере несколько строк его кумиру (да и не только его одного), Деду Хасану — одному из самых уважаемых представителей блатного направления бандитского Петербурга.

Его настоящее имя — Усоян Аслан Рашидович. Он родился в Тбилиси, в «знаковом» для российской истории 1937 году, по национальности езид, причем его корни уходят в среду курдов-езидов. Эта часть курдов исповедует синкретическую религию, сочетающую элемент язычества древних индоиранских верований, индуизма, христианства несторианского толка и ислама; езидов, проживающих в основном в Ираке и Турции, называют иногда упрощенно и коротко — огнепоклонниками.

Дедушка Хасан, проведший две трети жизни в местах лишения свободы, по праву считался одним из самых авторитетных воров не только в Северо-Западном регионе, но и во всей России. Человек, проведший две трети жизни в местах лишения свободы, он всегда исповедовал ортодоксальные взгляды на методы управления преступным миром, относясь к ворам из так называемой старой когорты. В каком-то смысле Хасана, наверное, можно сравнить со знаменитым Дядей Васей Бузулуцким.

В Санкт-Петербурге Усоян появился в феврале 1994 года и зарегистрировался в престижной трехкомнатной квартире в малопрестижном Купчино. Буквально через месяц после переезда на невские берега Усоян зарегистрировал на себя новый «ГАЗ-331029», который до сей поры числится его единственным движимым имуществом. До этого времени он был официально прописан в городе Городовиковске в Калмыкии, хотя на самом деле большею частью обретался либо в Москве, либо на курортах Краснодарского края, где его очень уважали. Достаточно сказать, что в Кисловодске Хасана считали чуть ли не теневым мэром, а в самом Краснодаре рассказывали, что таксисты могли бесплатно повезти того, кто, сев в машину, назовется гостем Дедушки. Тем не менее, несмотря на всю «духовитость» Хасана, в Петербурге у него имелось достаточное количество противников, не учитывать которых он не мог и поэтому вынужден был периодически исчезать из города.

Появление Хасана в Петербурге многие источники связывали с желанием воров в законе поставить в городе на Неве нового смотрящего, который мог бы контролировать региональную политику преступных сообществ. Ходили слухи, что к появлению Хасана в Питере имел непосредственное отношение его давний партнер Костя Могила, который сам в свое время якобы отказался от предложения занять должность смотрящего. (Рассказывают, что Дед Хасан заприметил молодого Костю еще в те времена, когда тот в качестве курьера перевозил антиквариат с Кавказа в Питер, от известного авторитета и будущего лидера грузинской оппозиции Джабы Иоселиани к начинающему бизнесмену Илье Траберу.)

Хасану были согласны платить за то, чтобы в Северо-Западном регионе не было так называемых порчаков (то есть налипушников, размахивающих сомнительно приобретенными воровскими титулами). С целью оказания практической помощи Хасану для утверждения его в Петербурге в 1994 году появилось несколько авторитетных воров, из которых выделялись Бойко и Бихтия.

К Хасану сразу потянулась молодежь из братвы, поскольку он отличался справедливостью, старался не лезть особо в дела местных группировок, беря на себя лишь функции миротворца и арбитра среди тех, кто придерживался блатного направления. Хасан никогда не давал никакие крыши, хотя его подозревали чуть ли не в том, что он контролировал энергетический комплекс всего европейского региона России.

Дедушка Хасан — фигура, безусловно, харизматическая. Он всегда безукоризненно одевался, предпочитая белые сорочки и темные костюмы. А слова его братва называла «стопудовыми», имея в виду, что если Хасан что-то сказал, то он обязательно это сделает. (Так, к примеру, Хасан бросил курить. Сказал: «Я бросаю!» — потушил сигарету в пепельнице и на этом — всё.) Его еще называли «очень духовным и порядочным», «противником крови». Рассказывали, что ему безразлично, с человеком какого уровня он ведет беседу, что он может в определенной ситуации даже вору сказать: «Я тебе руки не подам», — не считаясь с тем, какие люди стоят за этим вором.

Однако, несмотря на репутацию миротворца, Хасан никогда не прощал обид, и, может быть, из-за этого молва приписывала ему несколько убийств (впрочем, проверить достоверность этой информации не представляется возможным). Многие авторитеты не всегда понимали некоторые поступки Хасана. Он, например, сидя в ресторане за столом в обществе трех десятков серьезных лидеров, мог встать и поднять первый тост за музыкантов ресторанной группы и усадить их за стол, привечая тем самым людей, которые дарят другим радость, — конечно, некоторых авторитетов это могло и коробить. Некоторые информированные наблюдатели именно с появлением Хасана связывали уход из Питера вора Петрухи.

Квартиру на Дунайском проспекте Усоян приобрел при посредничестве некоего Иосифа Марувича Осипова, которого считали одной из ближайших деловых связей Хасана. В том же доме проживал и Жорж Михайлович Авдышев, как директор и учредитель имевший отношение к целому ряду коммерческих фирм (ООО «Рензо», АОЗТ «Торговая фирма „Гуше“», ТОО «Ниневич»). В июле 1996 года питерские рубоповцы задержали Усояна в автомашине этого самого Авдышева, который на тот момент официально являлся помощником заместителя председателя Законодательного собрания Петербурга Виктора Новоселова. Неудивительно, что автомашина «Вольво-850», в которой задержали Хасана, оказалась служебной, с госномерами серии «ААА».{ Не менее пикантным является и то обстоятельство, что за плечами у депутатского помощника Авдышева было четыре (!) судимости.} При задержании у Усояна изъяли пистолет ТТ, а во время обыска на квартире обнаружили крупную сумму денег, от которой тот отказался, заявив, что это «ментовская подстава». В то же самое время в Москве был взят сын Хасана Назар (Нодари).

Будучи задержанным, Хасан вел себя по старому воровскому принципу: «Не верь, не бойся, не проси». Он не подал ни одной жалобы, хотя история с обнаружением у него пистолета выглядела, конечно, мягко говоря, сомнительно. Старые воры ведь практически никогда не берут оружие в руки.

В рекордно короткие сроки за Усояна был внесен крупный денежный залог (около 100 тысяч долларов), и его выпустили на свободу. Он исчез из Питера, однако вскоре вернулся, поскольку в городе на Неве, где многие преступные лидеры «оторвались от братвы, заелись, высоко поднялись и зажировали», ощущалась явная потребность в его присутствии. Он был нужен как лекарство от беспредела. В повседневной жизни Дед Хасан всегда вел себя очень тихо и скромно, вообще он очень походил на государственного служащего средней руки. В Петербурге его часто можно было встретить в клубе казино «Стардаст», где он также старался не привлекать к себе внимания. О Хасане рассказывали, что он всегда был противником наркоты. Якобы он даже разорвал все отношения с родным братом, узнав, что тот подсел на кайф.{ Во время одного из показательных арестов Хасана (таковые периодически случались) рубоповцы изъяли у него дозу тинейджерского экстази. Кто знает, возможно, милицейскому начальству понадобилось сделать из почтенного вора объект насмешек? Вспоминая тот случай, широко пропиаренный в свое время в СМИ, знающие люди до сих пор улыбаются: «Помнишь, как Дедушке Хасану менты кайф обломали, на дискотеку сходить не дали?»}