Андрей Константинов - Бандитский Петербург. 25 лет спустя

В середине 1990-х московские воры неоднократно предлагали Могиле и положение смотрящего по городу, и, по слухам, даже коронацию. Однако он дипломатично отказывался, умудряясь при этом не оскорблять предлагающих. Известно, что у Могилы сложились чрезвычайно теплые отношения с одним из самых уважаемых в России воров в законе — с Дедушкой Хасаном. Поговаривали, кстати, что собственно Могила-то и подтащил его в Питер…

И все же дипломатические способности Яковлева, помогавшие ему нормально уживаться в бандитском Петербурге практически со всеми, не уберегли его от серьезных проблем, возникших в 1998 году. О причинах этих проблем будет рассказано чуть позже, пока же — об их последствиях. Константину Карольевичу стали приписывать непосредственное отношение к убийству вице-губернатора Петербурга Маневича в 1997 году. Эта версия сначала была озвучена в одной из местных газет, а затем на городских набережных и на стенах домов стали появляться надписи: «Яковлев, за что ты убил Маневича?» Одновременно начали подогреваться слухи о возможной причастности Могилы к гибели Владислава Листьева в 1995 году… Понятно, что все это создало вокруг него чрезвычайно нервозную обстановку. Впрочем, возможно, авторы настенных граффити всего лишь просто рады были использовать то обстоятельство, что Могила является однофамильцем питерского губернатора.

К трагической судьбе Константина Яковлева, как одного из наиболее ярких представителей бандитского Петербурга, в ходе нашего дальнейшего повествования мы еще вернемся. Пока же поговорим вот о чем.

Тенденция приближения многих преступных лидеров и авторитетов к легальному бизнесу{ Легальный бизнес, правда, тоже был небезупречен, и говорить об абсолютно чистом бизнесе в России второй половины 1990-х мог только наивный человек. Один пожилой уже и много повидавший на своем веку делец сказал: «У нас в России есть всё, поэтому я не удивлюсь, если окажется, что у нас есть где-то и честный бизнес тоже».} способствовала более тесным контактам представителей бандитской и чиновнической верхушки. Более того, в уплотнении этих контактов были объективно заинтересованы и те и другие. Самым выгодным видом бизнеса в России становилась не торговля оружием, наркотиками или, скажем, бензином, а торговля властью. Чиновник, получавший мизерную государственную зарплату, мог способствовать принятию решения на высоком уровне по какому-то вопросу — и некая коммерческая структура имела баснословный навар. Но тот же чиновник мог и затормозить решение вопроса, и вместо навара получались сплошные убытки.

Прослойка чиновников, торговавших принятием решений (или, наоборот, непринятием их), стремительно накапливала большие денежные массы. Но, как известно, деньги мало срубить, их еще надо сберечь (чтобы потом иметь возможность воспользоваться ими), их еще желательно вложить в какое-нибудь дело (то есть легализовать или отмыть — хотя бы слегка, потому что настоящая, как на Западе, отмывка темных капиталов в России не требовалась). Для осуществления отмывки и сбережения нечестно нажитых капиталов неплохо подходили как раз представители бандитской элиты, по крайней мере те из них, кто уже осознал необходимость изменения собственного имиджа. Бандиты же (точнее, некоторые их лидеры), идя навстречу чиновникам, решали не только вопросы упрочения собственного общественного статуса и собственной безопасности (кто посмеет разрабатывать ближайшую связь крупного начальника?), но уже и прорывались к самому вкусному, самому большому и сладкому пирогу, который только водился на кухне российского бизнеса, — к бюджетной сфере.

По большому счету, настоящая, что называется «взрослая», организованная преступность в городе на Неве возникла именно тогда, когда бандитский Петербург вошел в плотнейший рабочий контакт с Петербургом коррумпированным. Вскоре этот контакт стал настолько неразрывным и очевидным, что многие официальные должностные лица уже даже перестали стесняться своих компрометирующих, как сказали бы ранее, связей. Видимо, новое время и новые экономические условия сформировали в чиновничьей среде и новые взгляды. Те, согласно которым, вероятно, скомпрометировать может не наличие плотных контактов с бандитами, а наоборот — отсутствие таковых (а следовательно — и отсутствие возможности решения вопросов на, как любят выражаться некоторые госслужащие, неформальном уровне).

Стоит ли при всем этом удивляться, что в 1997 году был осужден на несколько лет лишения свободы бывший заместитель бывшего мэра Петербурга Собчака Лев Савенков? В свое время, будучи заместителем мэра по торговле, Савенков занимался, ни много ни мало, контрабандой. И не в одиночку, а в весьма достойной компании…

…Бывший заместитель мэра Санкт-Петербурга Лев Савенков был приговорен к пяти годам заключения в колонии общего режима с конфискацией имущества. Курируя в администрации Собчака вопросы продовольственного обеспечения города, Савенков параллельно являлся соучредителем и владельцем нескольких торгово-закупочных фирм, возможности которых использовал для занятия банальной контрабандой. Так, в частности, в 1993 году он финансировал переправку контрабандой за рубеж 40 000 банок черной икры, которые были остановлены на таможенном переходе. Вскоре после этого эпизода Савенкова задержали за передачу частному коммерсанту Александру Матвееву трех ампул, содержавших восемь граммов порошка изотопа осмия-187 стоимостью 50 тысяч долларов за один грамм, которые предполагалось реализовать одной из лабораторий Германии. Матвеев был арестован сотрудниками УФСБ при пересечении границы, а затем ордер на арест предъявили Савенкову. Во время обыска у него обнаружили более десяти тысяч долларов США, пистолет «вальтер», а также чековые книжки германского и бельгийского банков. Выяснилось также, что Савенков являлся владельцем еще трех фирм — в Германии, Канаде и Бельгии… Впрочем, поведение Льва Витальевича оказалось хорошим, а посему он, едва начав сидеть, был вскоре переведен в колонию-поселение, а затем и вовсе освобожден условно-досрочно.

Смычке бандитов и чиновников в России способствовало следующее обстоятельство: даже к 1998 году в стране так и не было выработано юридического понятия, что же такое коррупция. Следовательно, и говорить о какой-то стратегии и тактике борьбы с этим явлением, не получавшим никакой законодательной оценки, не приходилось. Присутствовавшая в Уголовном кодексе статья о взятке позволяла пресекать лишь очень узкое и, пожалуй, самое примитивное проявление коррупции — серьезные люди уже давно отказались от практики принятия конвертов с деньгами. Расплатиться за услуги ведь можно и миллионом других, гораздо более красивых способов.