Вероника Боде - Доктор Гоа

Техника простая, прекрасная. Она дала ту полноту жизни, которой мне недоставало. Эта полнота – она не во внешней стороне жизни человека: не в том, чем он занимается, не в детях, не в мужчинах, не в социальном статусе. Жизнь становится завершенной, только когда ты обретаешь контакт со своим внутренним Божественным началом. Это начало есть абсолютно у всех. Для меня мир – исключительно Божественное творение, и ни в одной части того, что создано Богом, не может быть небожественного, что бы это ни было: свет или тень, добро или зло, с точки зрения человека, – на мой взгляд, это все проявления Божественной энергии.

А потом я услышала от друзей, что на Землю пришел Аватар [28]. У индийцев есть представление о том, что Господь в теле человека 10 раз спускается на Землю. И вот 10-й Аватар Кали-Юги, Шри Сатья Саи Баба сказал, что он является таким воплощением Божественного начала. Это чистое проявление Божественной энергии, но так как ее ни увидеть, ни потрогать, ни понюхать нельзя, а необходимо, чтобы ее восприняли, то нужно прийти в облике, подобном человеку, – тогда люди это воспринимают. И Саи Баба – такой Бог во плоти. В 2002 году я в первый раз поехала в ашрам к Саи Бабе.

Там, в Индии, происходило самое главное. Об этом очень трудно говорить… Мы приехали тогда в ашрам с маленькой дочкой. Многие люди там собираются до сих пор, тысячи и тысячи людей со всего мира. Я даже и подумать не могла, что меня что-то подвигнет остаться: я приехала – ну, как в отпуск, на три недели: побыть, походить на даршан – это когда есть возможность общения со святым человеком: видеть его, разговаривать с ним. То, что там происходит, очень трудно описать. Люди приезжают к Саи Бабе с разными целями: в основном решать какие-то свои личные проблемы, потому что Он исцеляет, Он даже оживляет (был такой случай), Он дарит материальные блага, решает личностные проблемы, – то есть на интервью с Ним можно было попросить все, что угодно, – это все исполнялось и исполняется до сих пор, хотя Он уже ушел из тела. Он не создавал никакой своей религии, к нему приезжали люди с самой разной религиозной основой, там было очень много христиан, мусульман, индусов; в ашраме празднуются абсолютно все праздники: и Кристмас, и Рамазан – все-все. Он всегда говорил: «Неважно, каким именем вы зовете Господа: если ваша молитва искренняя, то Я всегда отзовусь».

Ему можно было писать письма, Он говорил: «Если вы Мне пишете, значит, Я уже удовлетворил все ваши просьбы». А я, впервые услышав о Нем, начала чувствовать какую-то внутреннюю близость и написала Ему письмо. Там у меня был какой-то список просьб к Нему. И мое письмо Он сразу же забрал. Когда Он приходит на даршан, там сидит много-много людей, Он идет по дорожке и собирает эти письма у кого хочет. А у кого не хочет, у того не забирает; считается, что Он обладает полным всезнанием. А я никогда в этом не сомневалась, потому что без Его ведома мне не удавалось в жизни совершить ни одного шага, – ну, вот такой у меня канал связи с Ним, так я Его ощущала…

Саи Баба тогда еще дочку мою вылечил. У нее были проблемы с кишечником – почти с рождения непрекращающийся дисбактериоз. А я Его даже и не просила об этом: Он Сам всегда все знал. Просто мы приехали, и через несколько дней она заболела: температура поднялась и из кишечника начало такое выходить… А потом поправилась – и больше проблем не было.

Меня потрясло то, что там происходило: это был очень глубокий, очень мощный внутренний опыт: опыт радости, опыт любви, опыт близости к Богу, опыт близости к Богу в себе, – то есть это неописуемо…

На следующий год приехала одна, тоже на три недели.

Там было много прекрасных чудес… Очень романтичная поездка. Любовь с Господом: ты о чем-то думаешь – и тут же это проявляется. Идешь, допустим, по улице: хочу роз, соскучилась по розам, – поворачиваешься, и вдруг в индийском городе, где розы никогда не продаются, – розовый букет! Постоянно встречаются люди, дают именно те знания, которые тебе нужны… Такой постоянный фееричный калейдоскоп событий…

На даршане, когда я ожидала Саи Бабу, я все время находилась в состоянии благодарности за то, что все так прекрасно, что я имею шанс Его видеть, все это проживать и чувствовать… Сидела, благодарила: так все хорошо, так все хорошо… И вдруг мне внутренний голос говорит: ну, раз так все хорошо, то оставайся. Это был точно не мой голос: такая мысль в мою голову прийти не могла. Я ужасно испугалась, стала сопротивляться, ругаться: да что Ты, это невозможно, а как же моя дочь, а как же моя работа, и вообще: какая Индия?

Я – очень цивилизованный человек, и хотя я Индию сразу очень полюбила, но это не повод для того, чтобы в ней жить. Но меня никто не послушал, и через полгода мы с дочерью переехали в ашрам. А чисто внешним поводом для меня было образование для дочери, потому что при ашраме есть бесплатные школы и институты, и тот способ, которым там подаются знания, меня очень устраивал. Я очень не хотела отдавать дочку в государственную школу. Это был манипулятивный ход со стороны Бабы: затянуть меня таким способом в Индию.

Я Бабе написала письмо с просьбой разрешить мне остаться. Это была такая форма игры: я приняла Его волю и теперь прошу разрешения. А там такая система: народу очень много, и для того, чтобы иметь к Нему доступ, люди утром занимают очередь, садятся в такие длинные ряды, и первый человек тянет номерок. Если выпадает первый номер человеку, то все, кто за ним, садятся в первый ряд: по дорожке пройдет Баба и будет их видеть. У Него было три ашрама, мы находились в моем любимом, рядом с Бангалором, он очень интимный. Ведь Баба в каждом ашраме по-своему Себя вел. В Путтапарти Он мной воспринимался как учитель, как отец, очень строгий, жесткий; много было болезненных, тяжелых уроков. А в другом ашраме, во Вриндаване, возле Бангалора – там Он был как любящая мать: много нежности, много внимания, много прекрасных чудес, мягких, чудесных трансформаций, много любви…

Как только я написала это письмо, тут же мы попали в первый ряд, и Баба подошел Сам, из моих рук взял это письмо, и у Него было очень счастливое лицо, как у матери, которая долго своему ребенку что-то вталдычивает, а ребенок: нет, нет, не хочу, и когда вдруг ребенок понимает, что надо, и сдается, – так вот, у мамы моей Божественной такое было лицо, как у этой матери: счастливое, Он очень был доволен моим решением. Другого выбора мне все равно никто не дал, но Он был рад, что я это приняла.

– Как вы начали работать с беременными, принимать роды?

– Прежде всего, я сама родила дома. Беременность – это не болезнь, роды – это естественный, физиологичный процесс. В больницах рожают, когда болеют. А здоровые человеческие дети пусть рождаются дома.