Дмитрий Быков - Школа жизни. Честная книга: любовь – друзья – учителя – жесть (сборник)

В этой деревне была школа, где я окончила четыре класса. Школа была небольшая, учились в две смены: с утра – первый и третий классы, после обеда – второй и четвертый. В первом и третьем преподавала Ходядякова Наталия Кузьминична, а с обеда – Шетлякова Прасковья Петровна. Учителя были очень хорошие, мы почти все учились хорошо.

Я часто вспоминаю школьные годы. Помню, когда приняли в пионеры, была так рада, и мама мне сказала: «“Пушкин” ты мой, “Пушкин”, я рада, что ты у меня теперь пионерка и горжусь тобой!» А «Пушкиным» она меня называла потому, что я была кучерявая.

Помню девиз пионера:

И я с гордостью носила галстук, и все дети тоже гордились этим. Помню, ложась спать, рядышком клала галстук.

Однажды в школу приехали доктора делать нам прививки. Дети боялись идти, а я погладила галстук рукой, и как будто он придал силы – первая пошла. Укол был очень больной, но я не подала виду. Тогда меня прозвали Зоей Космодемьянской за смелость. Меня врачи похвалили и дали фото Сталина, вырезанное из газеты, и витамины.

Я положила витаминку в рот, и ребята, глядя на меня, стали делать прививки. А я зашла за щиток плиты, и у меня слезы полились от боли, я не могла пошевелить рукой. Но слезы вытерла и вышла как ни в чем не бывало.

Кто-то из ребят плакал, а кто-то, глядя на меня, пересиливал боль и улыбался.

В деревне я окончила четыре класса, а в пятый пришлось ходить за семь с половиной километров. Нас ходило много детей. До зимы ходили пешком, а зимой нас возили на санях… Было очень холодно, а я была обута в кирзовые сапоги. Другой обуви не было. Мама часто болела, и все деньги уходили на лекарства. И чтобы не простыть, я бежала наравне с лошадьми, а когда уставала или согревалась до пота, садилась в сани и дальше ехала со всеми. Вот меня и прозвали «спортсмен».

И потому, что на физкультуре я была первой по многоборью. Даже когда уже работала в совхозе, за мной приезжали, чтобы я от школы приняла участие в соревнованиях. Я триста метров пробежала первой, прыгнула в высоту на 1 метр 70 см и в длину – на 3 метра 75 см. И дальше всех бросила гранату. Мальчишки говорили, что, где «Пушкин», им делать нечего. Заняла наша школа 1-е место.

Танцевать в школе я любила и люблю до сих пор. И после школы не перестала заниматься танцами, мы с партнером первые места занимали на конкурсах, – я не лгу: есть свидетели!

Мы, школьники, всегда работали на полях: после покоса хлебов собирали колоски пшеницы, ржи, и собирали горох, и сдавали на ток, а нам за это платили. Деньги ой как были нам нужны!..

Однажды я повезла маму за двенадцать километров в больницу. С нами тоже в больницу поехала соседка тетя Нюра Костина. Остальные дети пошли на работу, на поля. Там же работал и мой брат Владимир. Маму оставили в больнице. А тетя Нюра сказала, чтобы я ее не ждала и ехала домой. Когда я поехала домой, начался дождь, стало как-то темно. Тучи были очень темные, – я таких туч никогда больше не видела, как будто наступила ночь. Была гроза и дождь лил, как из ведра. Когда я подъехала к плотине, сверкнула молния во все небо, и раздался гром такой силы, что конь встал на дыбы и рванул в сторону обрыва. Слева был пруд, а с справа – глубокий обрыв. Я еле успела натянуть вожжи, и он остановился. Это уж потом я сильно напугалась. Дождь все лил и лил, и я промокла вся до ниточки.

Когда подъехала к конюшне, вышел конюх дядя Митя, он был глухонемой, но я его понимала. Он мне показал, что коня он сам распряжет, а я чтоб шла домой. Когда я пришла домой, бабушка сильно плакала. Я спросила ее, что случилось? Она сказала, что грозой убило детей и среди них был мой брат. Хотя просто сказали, что Володю убило, и бабушка подумала, что нашего.

Потом прискакал взрослый парень Виктор Кузмичев и сказал, что убило грозой троих детей: Любу Здвичикову, Нину Жукову, нашу родню, и Вову Костина. В это время пришла тетя Нюра, услышала это и упала в обморок.

Потом рассказали, что, когда началась гроза, бригадирша Клава, студентка из Воронежа, сказала всем, чтобы уходили от пруда домой: нельзя во время грозы быть возле воды, тем более купаться. А Люба и Нина спросили разрешения, чтобы вернуться к роднику и попить. Бригадирша не разрешила. А Вова взял девчонок за руки и сказал, что они быстро вернутся. Остальные дети пошли домой, и как только все спустились к лощине, то сверкнула молния и гроза была очень сильная. Все обернулись и увидели, что бегут Володя с девочками, держась за руки. И тут огненный шар попал в Володю, и он загорелся, а девочек отбросило волной в стороны. Этой же волной отбросило всех детей.

Когда их привезли домой на телеге, на них было смотреть страшно: у некоторых были лица перекошены. После, правда, все они отошли, поправились. А Володю и двух девочек похоронили в одной могилке: он – в середине, а Люба и Нина – по бокалам. С тех пор все ужасно боялись грозы.

Через год, в 1953-м, умерла наша мама.

А еще через год меня приняли в комсомол и выбрали председателем комсомольской организации. Я плакала от радости и от того, что рядом не было мамы: она бы тоже за меня порадовалась.

Как-то надо было вести пионеров в райком комсомола для приема их в комсомол. Детям от школы было близко, а мне – больше трех километров. Я вышла пораньше, чтобы не опоздать. Когда шла, меня догнал на мотоцикле дядя Ваня – редактор районной газеты – и спросил, куда иду. Он решил меня подвезти, велел сесть и крепче держаться. Я анкеты спрятала под курточку, села, и мы поехали.

На дороге были большие ухабы, и нас так подбросило, что я вместе с ручкой от мотоцикла слетела, а мои анкеты разлетелись во все стороны. Я стала их собирать. А дядя Ваня остановился и испугался за меня. А я так не успела напугаться: за анкеты переживала. Мы поехали медленней, но успели вовремя. Дядя Ваня просил, чтобы я никому не рассказывала об этом – боялся, что мои родные станут его ругать. А позже сам же и проболтался моему двоюродному брату. Да, ладно, все же обошлось! И моих пионеров тогда всех приняли в комсомол.

Когда я была в седьмом классе, еще случай приключился: мы шли из школы через поля, чтоб сократить путь. Началась гроза, пошел дождь. И вдруг мы увидели, что зажглась большая скирда с соломой. Мы, не раздумывая, бросились растаскивать сено.

Приехал управляющий совхоза и поблагодарил нас за помощь. Но ребята сказали: это «Пушкин» первая бросилась к скирде. Александр Тихонович, так звали управляющего, нам всем пожал руки, и мне показалось, что мы сразу повзрослели. А дома бабушка заругала: «Тебе что, больше всех надо?» А дедушка, наоборот, сказал, что я молодец.

Когда мы шли в школу, то я заходила на свиноферму и мне давали жмых – это спрессованная шелуха семечек после отжима масла, а я потом делила между всеми детьми и мы ели – голодно было.