Юрий Мухин - Позор Кремля. Как Путин унижает Россию

Судя по результатам эксгумации, привезенных на «черных воронах» в Катынский лес офицеров расстреливали группами над глубокими могилами, в мундирах, в орденах, стреляли в затылок с близкого расстояния. При расстреле использовались немецкие пули калибра 7,65 мм. В 20 % случаев руки у военнопленных были связаны проволокой или плетеным шнуром. В одной из восьми могил находились тела, на головах которых были шинели, обмотанные на уровне шеи шнуром, который соединялся петлей со связанными руками. При этом каждая попытка человека двинуть рукой затягивала петлю на шее.

Скорее всего, часть офицеров доставлялась в Смоленск и расстреливалась во внутренней тюрьме НКВД. Подтверждением тому служит одна из могил, в которой тела лежали ровными рядами, лицом к земле, в отличие от других ям смерти, где расстрелянные находились в разных положениях. Эта гипотеза находит подтверждение и в донесениях С.Р. Мильштейна: разгрузка вагонов с поляками длилась иногда два дня и при этом именно на станции Смоленск. с. Свяневич, доставленный в Смоленскую тюрьму, обнаружил, что она полностью освобождена от других заключенных, что также говорит об обоснованности этой версии. Сотрудник Смоленского УНКВД Петр Климов в письме в Комиссию по реабилитации жертв репрессий Смоленской области описывал, как происходил расстрел: «В маленькой подвальной комнате был люк, канализационный. Жертву заводили и открывали люк, голову клали на его край и стреляли в затылок или в висок (по-всякому)… Стреляли почти каждый Божий день с вечера и вывозили в Козьи Горы, а возвращались к 2 часам ночи… Кроме шофера выезжали 2–3 человека и комендант… Расстреливали, из тех, кого помню, следующие: Грибов, Стельмах И.И., Гвоздовский, Рейнсон Карл…

Поляков на расстрел привозили в вагонах по железнодорожной ветке на станцию Гнездово. Охрану места расстрелов осуществлял конвойный полк НКВД» . Между тем Климов отмечал, что часть польских священников была расстреляна в подвалах внутренней тюрьмы Смоленского УНКВД.

После окончания «операции по разгрузке» спецлагерей и тюрем Берия издал 26 октября 1940 г. приказ о награждении 125 работников НКВД, принимавших участие в операции по расстрелу польских военнопленных и заключенных, – «за успешное выполнение специального задания» (см. № 128).

Российская редколлегия: В.П. Козлов (председатель), В.К. Волков, В.А. Золотарев, Н.С. Лебедева (ответственный составитель), Я.Ф. Погоний, А.О. Чубарьян.

Польская редколлегия: Д. Налеч (председатель), Б. Вощинский, Б. Лоек, Ч. Мадайчик, В. Матерский, А. Пшевожник, С. Снежко, М. Тарчинский, Е. Тухольский33.

Прокурорские геббельсовцы.С самого начала производилась тщательная селекция контингента спецлагерей, предполагавшая дифференцированный подход к их будущему. По представлению Л.П. Берии и Л.З. Мехлиса 2 октября 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «О военнопленных», которое предписывало сосредоточить офицерский состав, крупных военных и государственных чиновников в Старобельском лагере Ворошиловградской области, а служащих аппарата управления – полицейских, жандармов, тюремщиков, а также разведчиков и контрразведчиков – в Осташковском лагере Калининской области. Рядовые и младший командный состав с отошедшей к Германии части Польши концентрировались для обмена военнопленными с немцами в Козельском и Путивльском лагерях, около 25 тысяч оставалось для строительства дороги Новгород-Волынский – Львов до декабря 1939 г. Солдат, призванных с территории Западной Белоруссии и Западной Украины, предписывалось отпустить по домам.

Л.П. Берия конкретизировал поставленные перед Осташковским и Старобельским лагерями задачи в своих приказах начальнику УНКВД по Калининской области Д.С. Токареву и начальнику Осташковского лагеря П.Ф. Борисовцу № 4445/6 от 3 октября 1939 г. (т. 8. Л.д. 119–120) и начальнику Ворошиловградского УНКВД и Старобельского лагеря А.Г. Бережкову – № 4446 от 3 октября 1939 г. (т. 20. Л.д. 42–43), подчеркнув особую важность изоляции офицеров, полицейских и других выделенных в спецлагеря категорий военнопленных. Директива Л.П. Берии от 8 октября 1939 г. гласила, что эти лица не подлежат освобождению ни при каких обстоятельствах. Это противоречило Приложению к Гаагской конвенции, предписывающей освобождать военнопленных после окончания военных действий.

Директива детализировала функции особого отделения лагеря – «оперативно-чекистское обслуживание». Начальники особых отделений лагерей подчинялись начальникам особых отделов соответствующих военных округов, наркомам внутренних дел союзных республик и начальникам управлений НКВД. В задачи особых отделений входили создание агентурно-осведомительной сети для выявления «контрреволюционных формирований и настроений» , аресты военнопленных (с санкции начальника особого отдела и военного прокурора соответствующего округа), с последующим ведением следствия по делам «контрреволюционных групп и одиночек – шпионов и диверсантов, террористов и заговорщиков» особыми отделами. Приказы Л.П. Берии по содержанию военнопленных конкретизировал, дополнял и организовывал их исполнение начальник Главного управления по делам о военнопленных (и интернированных) П.К. Сопруненко. Из его распоряжений усматривается, что он принимал решения о размещении и перемещениях прибывавших и переполнивших Старобельский лагерь военнопленных, офицеров и государственных чиновников. Распоряжением от 22 октября 1939 г. № 2066422 (т. 8. Л.д. 229–230) П.К. Сопруненко предписывал: «Офицеров без моего распоряжения никуда не отправлять. Вопрос о них решится в ближайшее время» . 25 октября 1939 г. за № 2066565 (Там же. Л.д. 231) он приказал начальникам Осташковского, Вологодского, Грязовецкого, Оранского и Южского лагерей, где временно содержались офицеры и другие категории военнопленных, направить «офицеров, крупных военных и государственных чиновников в Козельский лагерь…». «Учитывая всю серьезность этих контингентов военнопленных , – инструктировал П.К. Сопруненко начальника Старобельского лагеря А.Г. Бережкова и начальника Козельского лагеря В.Н. Королева, – …надлежит установить порядок, при котором исключалась бы всякая возможность побега из лагеря» (т. 7/43. Л.д. 43–44).

По данным «Красной звезды», в плен было взято более 230 тыс. поляков. В.М. Молотов 31 октября 1939 г. назвал цифру около 250 тыс. человек. По данным конвойных войск, – 226 397 человек. После проведенной регистрации в тюрьмы было заключено более 20 тыс. лиц аналогичных пленным категорий: более 1200 офицеров, более 5 тыс. полицейских и жандармов и т. д.

Согласно справке П.К. Сопруненко от 3 декабря 1941 г. (обновленной в декабре 1942 г.), в лагерях НКВД всего содержалось 130 242 военнопленных и доставленных из Прибалтики интернированных. В 1939 г. было отпущено 42 400 жителей западных областей Украины и Белоруссии, Германии передано 42 492 человека – «изъявивших согласие выехать на оккупированную немцами территорию… жителей территории Польши, отошедшей к Германии» . Следующая глухая графа справки – «Отправлено в распоряжение УНКВД в апреле-мае 1940 г. (через 1-й спецотдел) 15 131 человек» – определяла количество военнопленных, содержавшихся до этого времени в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях (т. 8. Л.д. 344–345).