Юрий Мухин - Позор Кремля. Как Путин унижает Россию

Уже упоминавшийся гитлеровский генерал Типпельскирх, который в начале 50-х написал «Историю Второй мировой войны», боям на Восточном фронте уделил до смешного мало внимания (хотя на этом фронте, даже по искаженным немецким данным, погибло 83 % всей немецкой армии), но зато подробно описал самые мелкие операции в Африке и Италии. Например, главку «Последняя наступательная операция на Востоке», в которой он упомянул о битве на Курской дуге, которую, кстати, начали 900 тысяч немцев и где их общие потери составили 500 тысяч человек, он написал в объеме 3,5 страницы. Даже не упомянул о самом большом за всю историю танковом сражении под Прохоровкой, где в один день было уничтожено 10 тысяч немцев и 400 их танков – две танковые дивизии в полном составе. Это при том, что Гудериан операцию «Цитадель» (Битву на Курской дуге) оценил так: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте, а также для организации обороны на западе на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос. Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику» 19.

А вот о высадке союзников в Сицилии, где с немецкой стороны участвовали сначала две, а потом четыре дивизии, в том числе и одна танковая, Типпельскирх написал 6,5 страницы.

Естественно, у такого историка должны быть подробно описаны и бои у Кассино. Действительно, он подробно описывает, как одна немецкая армия, растянувшаяся поперек Италии, полгода сдерживала наступление союзников, в том числе и в том месте, где они хотели прорваться к Риму – у города и монастыря Кассино. Есть тут и про поляков. Причем аж два раза! Сначала он пишет: «Справа к ней примыкал один корпус 8-й английской армии, который должен был наступать по долине реки Лири и у высот Кассино, а рядом с ним занял исходное положение польский корпус, получивший задачу продвигаться севернее Кассино» . (Убедил-таки Черчилль поляков Андерса повоевать.) И далее: «Так как польскому корпусу прорваться севернее Кассино не удалось, обстановка на этом участке оставалась сносной. Американцы же и французы тем временем с исключительным упорством продолжали развивать наступление в горах Лепини превосходящими силами в северо-западном направлении, выйдя благодаря этому не только глубоко во фланг 10-й армии, но одновременно и в тыл 14-й армии, удерживавшей оборону вокруг плацдарма» 20. Больше о поляках не упоминается.

Таким образом, генерал Андерс со своими отличниками патрульно-сторожевой службы у Кассино обеспечивал немцам «сносную» обстановку, видимо, по-прежнему пытаясь удержать соотношение убитых офицеров и солдат не менее 1:30.

Правда, существует мнение, что все дело в трусости самого Андерса. Где-то в 50-х годах польский эмигрант в Англии Ромуальд Святек вернулся в Польшу, был арестован советскими властями, получил 25 лет лагерей, семь из них провел в Сибири, два года в ссылке и снова вернулся в Лондон. Там он написал интересную книгу «Катынский лес», и пару оценок действующих лиц того периода нельзя не дать.

«Здесь я должен добавить , – пишет он, – что назначение генерала Андерса главнокомандующим польской армии в России было одной из крупнейших ошибок и продемонстрировало неспособность генерала Сикорского найти на эту должность достойного человека. Будь вместо Андерса главнокомандующим генерал Борута-Спехович, я уверен, что он не побоялся бы сражаться на Восточном фронте. Его бы не раздражал русский ржаной хлеб и сон на соломенном матраце. Он бы знал, как взглянуть в будущее, и был бы во главе польской армии, входящей в освобожденную Варшаву. Мы знаем, что генерал Андерс не мог забыть то унизительное время, проведенное в тюрьме, и дышал ненавистью и презрением к России и русскому народу, и с самого начала делал все, что было в его силах, для создания максимально плохих отношений между русским и польским командованием. Любым своим шагом он проявлял огромное нежелание, граничащее со страхом, как только поднимался вопрос об участии польской армии в боевых действиях на Восточном фронте.

С самого начала он маневрировал с целью вывести польскую армию из России на Средний Восток. Вместе с польским послом Котом они не понимали, что выполняют чрезвычайно важные функции в единственной своего рода системе, и поступили столь эгоистично, словно находились в своем собственном доме, нанося таким поведением громадный вред полякам и Польше» 21.

Нет, неубедительно пишет Святек, он хочет оправдать трусостью Андерса трусость тысяч польских офицеров его армии. Если бы они хотели драться с немцами, то нашли бы способ повлиять на Сикорского.

Разве в том, что французские летчики дрались с немцами в России, заслуга только майора Ж. Тюлана? В битве под Курском майор Тюлан принял смерть, но это никак не повлияло на французов. Полк «Нормандия» принял майор Дельфино, а не было бы его, был бы другой, и французы дрались бы с немцами так же храбро.

В «Бозе почившая» Британская империя должна была молиться на Черчилля. Каких только войск он не собрал для ее защиты! В Африке и Италии с немцами и итальянцами дрались на стороне англичан индийские, новозеландские, канадские, южноафриканские, французские, марокканские, алжирские дивизии и многочисленные бригады чуть ли не со всего мира. Под Монтекассино наконец-то появились и две польские дивизии. Оцените сроки – они ведь тоже для Книги рекордов Гиннесса – дивизии были сформированы уже к декабрю 1941 г., а в первый бой вступили аж в марте 1944 г.22 Больше двух лет от немцев прятались!

Но упаси Господь думать, что поляки плохие солдаты – нет! Все дело в том вонючем шляхетском климате трусости, подлости и паразитизма, который так бережно сохраняет Польша как свой «дух». Разве маршал Рокоссовский не поляк? А ведь он один из лучших маршалов той войны. Среди фамилий польских генералов мелькают немецкие. А что толку? А вот среди немецких генералов, взятых в плен Красной Армией, пятеро – поляки23.

И ведь и не все польские офицеры ушли из СССР с Андерсом. Остался полковник Берлинг, возглавивший сначала польскую дивизию патриотов в составе Красной Армии, затем корпус. При вхождении в Польшу и получении возможности призыва на службу поляков эти части выросли в две польские армии – Войско Польское, которые к Берлинской операции уже имели численность 400 тысяч человек. Эти поляки действительно дрались с немцами, а не обеспечивали им «сносную обстановку» на фронте. Но и здесь не все так просто.