Андрей Буровский - Феномен мозга. Тайны 100 миллиардов нейронов

Мой прадед под конец жизни написал историю Великоанадольского лесничества, основанную его учителем Докучаевым. Рукопись пропала в годы войны, в 1943 году.

Дед был дружен с Вересаевым, с Соколовым-Микитовым, но сам писать даже не пытался. И всякий раз, когда я заканчиваю книгу, перевожу взгляд на фотопортреты деда и прадеда. Им не довелось, и не потому, что они были глупее. А потому, что у них не было ни единой возможности заняться литературным трудом.

Но лучше всего начинать развитие мозга с детства. Буквально с рождения ребенка.

Некоторые психические новообразования нас просто заставляют приобретать. Ребенку всего несколько месяцев, а его уже учат говорить. Мозг младенца очень сильно изменяется оттого, что мы научаемся говорить. И даже от того, что мы смотрим на малыша, улыбаемся ему, говорим друг с другом.

Еще 25–30 лет назад наука уверяла: к моменту рождения структура мозга уже генетически предопределена. Собственно говоря, народный опыт никогда из этого не исходил. А теперь и ученые заметили: решающее воздействие на развитие мозга оказывают впечатления, получаемые в самом раннем детстве. Это они определяют, куда и каким образом будут подключены сложные схемы мозга.

При рождении человека 100 млрд нейронов, существующие в его мозгу, образуют более 50 трлн синапсов – узлов связи. Генами, заложенными в человеке, определяются самые основные функции его мозга, в стволе которого образуются синапсы, заставляющие сердце биться, а легкие – дышать. Но и не более того. Говорить мы учимся, а не рождаемся с речью.

В первые же месяцы жизни количество синапсов возрастает двадцатикратно и составляет более 1000 трлн. Синапсы образуются за счет различных впечатлений – сигналов, принимаемых ребенком из окружающего мира. Эти сигналы способствуют укреплению синапсов. Подобно тому, как стираются воспоминания, если их время от времени не освежать, слабеют и неиспользуемые синапсы. Если мы хотим, чтобы синапсы закрепились, их надо стимулировать.Раскладывание кубиков, игра в «ладушки» и тому подобное ускоряют развитие двигательных, речевых, познавательных навыков и навсегда закрепляют их в памяти ребенка.

Синапсы начинают возникать в возрасте двух месяцев в областях коры, заведующих моторикой. Вскоре ребенок утрачивает первоначальные рефлексы и начинает осваивать целенаправленные движения. К трем месяцам в долях мозга, отвечающих за зрение, формирование синапсов завершается. Мозг настраивает их достаточно, чтобы малыш мог сфокусировать глаза на предмете.

После шести месяцев образование в лобных долях коры синапсов, отвечающих за логическое мышление и предвидение, происходит с такой скоростью, что мозг ребенка потребляет вдвое больше энергии, чем мозг взрослого. И этот бешеный темп сохраняется все первое десятилетие жизни, особенно первые три года.

С помощью позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) американские ученые могут наблюдать за тем, как участки мозга малыша «включаются» один за другим, по мере того как мы общаемся с малышом, разговариваем с ним, трогаем его.

Вот нейрон, несущий информацию о звукосочетании «мама», соединяется с нейроном коры головного мозга, отвечающим за слух. «Мама» захватывает ячейку в мозгу ребенка, и теперь до конца жизни эта ячейка не будет воспринимать никакой иной информации. Все, элемент языка сформировался.

С помощью томографии можно видеть, как ко второму-третьему месяцу жизни малыша «включаются» зрительные участки, а к шестому-восьмому – лобные доли.

Получается – работу мозга определяют не его врожденные свойства, а впечатления и опыт, обретаемые после рождения.

Если мама все время разговаривает с ребенком, к восьми месяцам он знает в среднем на 131 слово больше, чем ребенок молчаливой матери. К двум годам разрыв увеличивается до 295 слов.

Для обучения речи телевизор совершенно не годится. Если телевизор болтает – для ребенка это не более чем шум. Речь должна быть связана с происходящими вокруг событиями!

Важны и эмоции. Малыш улыбается маме, мама – ему, и этот контакт включает в сеть синапсы, которые могут поддержать и более сложные модели причинно-следственной связи. Чувства, понятия и речь начинают связываться воедино в 7—12 месяцев.

Удивительное дело, но музыка оказывает огромное влияниена понимание пространственно-временных соотношений. Еженедельные занятия музыкой у трех-четырехлетних детей спустя полгода привели к тому, что пространственное мышление у детей оказалось лучше средневозрастного на 34 %. Их сверстники, которых обучали основам работы на компьютере, пению или вообще ничему не обучали, не достигали тех же результатов.

А одновременно мозг ребенка очень уязвим для психических травм. Сильное впечатление или потрясение способно изменить поведение взрослого человека, но у ребенка оно ведет к гибели части мозга. Если травмированный ребенок испытал страх или стресс, то нейрохимические реакции на страх или стресс станут главными строителями мозга. У детей, подвергавшихся жестокому или грубому обращению, в коре головного мозга зон, которые отвечают за эмоции (включая привязанность), на 20–30 процентов меньше, чем у нормальных детей.

У взрослых, испытавших в детстве насилие, гиппокамп, контролирующий память, меньше. У таких детей усилена деятельность тех долей мозга, которые контролируют чувство настороженности и агрессию. В результате мозг находится в постоянной тревоге и готовности к отпору, достаточно мысли или малейшего воспоминания о первоначальной травме, чтобы некогда пораженные зоны мозга снова активировались.

А ведь потеря хотя бы нескольких процентов умственных способностей означает, что какая-то часть, возможно, погублена навсегда.

Мораль проста: детей надо воспитывать в любви. Надо развивать их, и не с помощью кубиков, а в первую очередь с помощью устной и письменной речи. Надо развивать и ум, и эмоциональную сферу. Надо развивать их мелкую пластику – в том числе игрой в карты, в шахматы, в кубики, в куклы, которым надо шить платья, и в машинки, у которых к маленьким передкам надо привязывать тоже маленькие веревочки.

Необходимо учить стихи и смотреть картины, слушать музыку и гулять – в том числе и не в городе. Все эти формы работы включают ребенка в культуру. Все они развивают органы чувств, а тем самым и мозг.

Почему важна классическая музыка? И тем, конечно, что это – классика цивилизации, к которой мы все принадлежим. Нет ничего полезнее, чем освоение этой классики. Но есть и еще одна причина: нет на Земле более сложного музыкального искусства, чем европейская классика. При самом пылком желании невозможно приобщить ребенка к чему-то более сложному или хотя бы сравнимому по сложности.