Герд Бухгайт - Абвер - «щит и меч» III Рейха

Сбор разведывательных данных для командования вермахта осуществлялся путем сбора данных, поступающих из: а) собственных источников абвера, его местных органов, военных организаций, отдельных агентов и т. п.; б) от видов вооруженных сил; в) от других инстанций, например, от главнокомандующих видов вооруженных сил, управления военной экономики и т. д.; г) от различных инстанций и органов вне вооруженных сил; путем наблюдения за: а) вражескими военными службами радиосвязи и б) иностранной прессой, радио, биржами и т. п.

Когда в наши руки попадают безупречные сведения, полученные путем оплаченного или совершенного по иным причинам предательства, и мы полностью убеждены в том, что они не подсунуты нам противником с целью ввести нас в заблуждение, их использование при принятии собственных решений достаточно просто и не вызывает сомнений. Во время Второй мировой войны германский вермахт пользовался такими сведениями, но они были не слишком многочисленны и, во всяком случае, не касались серьезных вопросов. Все прочие сведения приобретают ценность для принимающего решения военного командования лишь как отдельные камешки мозаики в общей картине, составляемой из многочисленных донесений, касающихся одних и тех же моментов. Их оценка требует искусной комбинаторики, наличия шестого чувства и просто везения [71] См. прим. 1, S. 22. Важнейшими источниками (помимо донесений агентов), которые с самого начала использовались в сводках об обстановке и соответствующим образом кодировались, были: а) «Chi» — донесения от ОКВ/ВНФау (управление связи вермахта) (это были важнейшие ежедневные сообщения нейтральных и вражеских радиостанций, а также дешифрованные донесения, перехваченные службой подслушивания); б) «DNB» — секретные материалы от Германского информационного бюро, особенно из вражеской зарубежной прессы; в) «Внутренняя морская служба» МИДа (перехваченные и проанализированные открытые сообщения и комментарии всемирного радио); г) «Доверительная информация» МИД о внешнеполитической обстановке; д) надежные секретные сообщения «отдела разведки» торговых палат Гамбурга и Бремена (так наз. «Служба Иоганнеса») в Гамбурге; е) секретная информация Института мировой экономики в Гамбурге об экономическом положении за рубежом; ж) «Коричневые листы» исследовательского института ВВС («Институт Геринга», который в конечном счете был переподчинен РСХА); ж) службы тайного перехвата и дешифровки телефонных, телеграфных и радиосообщений, которые следили не только за зарубежными (в том числе и германскими) военными атташе, но и за инстанциями ОКВ; з) иностранная пресса; и) доклады и донесения германских военных атташе; к) случайные сообщения отделов абвера (I, II и III F в той мере, в какой они оказывались под компетенцией отдела «Аусланд-IV». .

Однако оценка того, соответствует или нет истине общая картина разведываемого объекта со всеми ее более или менее выявленными пробелами, не входила в задачу абвера. Для этого ему не хватало предпосылок. Он должен был в основном ограничиваться отсеиванием заведомо непригодных материалов и при передаче добытых сведений наверх давать свое заключение об их достоинстве или по крайней мере сообщать характер источников. Окончательная выверка и общая оценка производились в главных штабах руководства, то есть в генеральном штабе сухопутных войск как самой важной инстанции (для этого здесь существовали отделы «Иностранные армии — Запад» и «Иностранные армии — Восток»), далее — в группах оценки главного командования ВМФ (в штабе оперативного руководства войной на море) и главного командования ВВС (в штабе оперативного руководства войной в воздухе), а позже еще и в штабе верховного главнокомандования (отдел — Ц), куда стекались соответствующие разведданные, полученные не только от абвера. Задача этих инстанций состояла в просеивании этого огромного материала, в обработке полученных сведений и составлении заключений по ним. При этом нередко камнем преткновения в спорах между абвером и штабами руководства, оценивавшими данные разведки, становилась степень надежности источника, установленная абвером. В конечном счете спор решался введением дополнительных характеристик, таких, как «безупречное сведение», «достаточно надежный агент», «недостаточно проверенный источник» и т. п.

В целом эта система, применявшаяся еще в годы Первой мировой войны, вполне себя оправдывала вплоть до 1939–1941 гг. Личные контакты между офицерами генштаба и абвера, как и вера в способности руководства и сотрудников военной разведки, способствовали правильной проработке и оценке материала. Поэтому совершенно напрасны упреки в адрес абвера, будто он в том или ином случае не мог выдать командованию «ожидаемых» им донесений. Не справлялись со своими задачами в этих случаях именно те инстанции, которые занимались проработкой сведений. Этот недостаток возник во второй половине войны, и причину его следует искать главным образом в тех изменениях в личном составе на всех уровнях, которые нарушили сложившееся равновесие между генеральным штабом и абвером. Вследствие неизбежного и довольно значительного омоложения сотрудников генштаба в нем стали все больше появляться не только талантливые офицеры, но и те, у кого не было ни опыта, ни достаточной штабной подготовки. И это не могло не сказаться крайне отрицательно на обработке и оценке данных о состоянии иностранных армий. И действительно без хорошего знания методов службы связи, как и без знания иностранных государств, существующих там политико-экономических условий и психологических особенностей народов, невозможно добиться удовлетворительных результатов при оценке добытых разведкой материалов. В целом именно здесь находит свое подтверждение основополагающий принцип, выдвинутый некогда начальником разведывательного отдела австрийского генерального штаба в Вене фельдмаршал-лейтенантом Урбанским фон Остромийцем, по которому: «Неизвестное лучше всего выясняется с помощью логических выводов. Когда в сомнительных случаях мы при военных расчетах выбираем самые неблагоприятные условия и планируем свои мероприятия, исходя из них, тогда мы избегаем угрозы оказаться перед лицом неожиданных провалов. При опоре на агентурные данные, основанные на донесениях шпионов, эта надежная база отсутствует. Сообщения агентов могут быть верными в лучшем случае в момент их добывания. И нет никакой уверенности, что с тех пор они не устарели… Полную надежность нам дает всегда только продукт мыслительной работы, когда человек к тому же достаточно хорошо знаком с обрабатываемой материей» [72] Weltkriegsspionage, Muenchen 1931, S. 572. .