Герд Бухгайт - Абвер - «щит и меч» III Рейха

О ценности подобных акций бытуют разные мнения. Фактически это почти всегда всего лишь булавочные уколы. В нашем случае они не оказали никакого влияния на оперативные решения штабов ни на Восточном фронте, ни в Северной Африке, ни — позже — на севере Франции или в Италии. Однако поскольку любая тайная служба совершает диверсии, то и германский абвер, в свою очередь, не мог отказать себе в этой деятельности.

Почти с самого начала Восточной кампании перед германским вермахтом возник новый, как бы дополнительный враг, развернувший свою деятельность в пределах его сферы власти. Это были, в частности, подпольное движение Сопротивления во Франции, партизанская борьба в оккупированных советских областях и на Балканах. После выхода Италии из «оси» итальянские «партиджиани» усилили борьбу против республиканско-фашистского правительства Муссолини и также включились в борьбу против немецких угнетателей, чьи войска фактически оккупировали их страну. Тем самым для всех служб и подразделений абвера сложилась совершенно новая военно-политическая обстановка. Теперь ему приходилось распределять внимание и усилия между решением своих задач — разведки, контрразведки и диверсий — и борьбой с подпольными и партизанскими движениями. А они, в свою очередь, тоже вели разведку дислокации и передвижения немецких войск и совершали против них диверсионные акции.

Начиная с 22 июня 1941 г. положение абверовского центра во Франции и подчиненных ему отделений и пунктов уже через несколько недель резко осложнилось и продолжало ухудшаться. Участились нападения на офицеров, взрывы на транспорте, в воинских казармах и солдатских клубах. Командующий оккупационными войсками генерал Отто фон Штюльпнагель сразу же дал парижскому центру абвера, а также тайной полевой полиции и французской полиции указания принять широкие и строгие меры к поиску и задержанию диверсантов и террористов. Но результаты оказались весьма незначительными. Это во многом объяснялось тем, что активные и решительно настроенные силы французских коммунистов все очевиднее брали верх над умеренными голлистами в общем руководстве Сопротивлением.

Вскоре дело дошло до расстрелов заложников, поводом к чему послужил изданный командующим 21 августа 1941 г. приказ, в котором понятие «заложник» было распространено «на всех французов, задерживаемых немецкими инстанциями или в интересах немецких инстанций». С сентября 1941 г. по май 1942 г. по обвинению в террористических акциях было расстреляно 260 заложников. Это бессмысленное кровопролитие сеяло ненависть к немцам и вызывало возмущение во многих странах. Командующий немецкими войсками в Бельгии и Северной Франции генерал фон Фалькенхаузен написал протест фельдмаршалу Кейтелю против таких действий, поскольку они не устрашают террористов, а наполняют все население ненавистью. Аналогичный протест последовал и от генерала Штюльпнагеля. Он даже направил своего начальника штаба полковника Шпейделя в Берхтесгаден, чтобы лично доложить обстановку фюреру. Гитлер даже не дал ему говорить и в нескончаемом монологе излил все свои обиды на Францию, начиная чуть ли не с времен Карла Великого [186]. А в феврале 1942 г. Гитлер заменил командующего во Франции, дав ему гораздо меньшие властные полномочия, а всю исполнительную власть по совету Гиммлера возложил на СС во главе с бригаденфюрером Обергом. К этому добавилось и расширение полномочий СД в области контршпионажа.

Еще большие трудности для абвера создало введенное Гитлером новое распределение обязанностей, в результате чего абвер оказался подотчетен СС и СД. При этом надо сказать, что абвер, как и протестовавшие генералы, был с самого начала против расстрелов заложников и тем более против введенного впоследствии правила ареста семей подозреваемых в терроризме. Нам, абверовцам, было совершенно ясно, что эти террористы фактически служат инструментом Москвы.

И все же немецкая контрразведка не сидела сложа руки. В 1942 г. она сумела провести в Западной оперативной зоне значительное число успешных акций, таких, как, например, операция «Марди», когда были ликвидированы две группы шпионов на севере Франции; как операция «Принц», позволившая раскрыть группу агентов, членом которой был бельгийский принц. Было схвачено немало бойцов Сопротивления, в частности — в группе «Комба», одной из самых крупных, имевшей основные опорные пункты в Лионе, Марселе, Тулузе и Монпелье [187]. Отдел III F пользовался в этих акциях в основном приемами и методами шпионской «контригры». Это достигалось путем обнаружения вражеских радиопереговоров и подключения к ним. При достаточно искусном поддержании контакта со службой связи противника можно было выведать с помощью «игры» планы, направленные против вермахта. Здесь приходилось работать с «игровым материалом». Такой материал, верный или ложный, а часто — перемешанный, следовало передавать вражеской тайной службе, разумеется, после проверки его в отделе III B абвера и согласования с начальником разведки соответствующей группы армий или армии. Следует упомянуть здесь о тех радиоиграх контрразведки, которые велись абвером против британской Интеллидженс Сервис и голлистской разведслужбы. Среди них выделяется операция «Порто». В ходе этой радиоконтригры было выявлено свыше 1000 лиц, проживавших во Франции и Бельгии, которые объединились в организацию для шпионажа и диверсий. По завершении операции были молниеносно арестованы 962 человека. Главным «игроком» у абвера был в этом случае некто Андреас Фольмер под кличкой Пэт. Это был люксембуржец немецкого происхождения, много лет прослуживший в бельгийской колониальной армии. Метод «контригры» был применен также в операции «Бэр» («Медведь»). Одному немецкому агенту по имени Роберт Кёниг (по-французски Роберт звучит как Робэр: отсюда и наименование операции) удалось осенью 1941 г. выявить группу вражеских агентов с опорным пунктом в Бретани. С помощью одного своего друга-лотарингца он сумел войти в эту группу, выдав себя за офицера английской разведки. Пять дней, проведенных в этой группе, стали для него настоящей мукой, ибо он не должен был позволить себе уснуть: он имел обыкновение разговаривать во сне. Но он делал бы это не по-английски. Тем не менее он узнал все тайные явки группы и места хранения оружия и взрывчатки. После его возвращения опорный пункт абвера в Танжере легко арестовал 50 вражеских агентов и захватил немало средств английского производства для проведения своих диверсий.

Апогеем успеха немецкой контрразведки во время войны была «игра» под кодовым наименованием «Северный полюс», которую французы назвали сами. Началось все так. В августе 1941 г. начальником отделения абвера-III F в Нидерландах был назначен майор Германн Гискес, работавший до этого в парижском центре абвера. Перед ним была поставлена задача — выявить по возможности те связи с Лондоном, которые использовались вражескими агентами в Голландии. Уже вскоре в голландское подполье были внедрены доверенные лица, и в конце ноября Гискес получил данные о деятельности группы английских агентов в Гааге. Они держали связь с английским разведцентром в Лондоне. С помощью службы радионаблюдения удалось установить не только позывные ее радиопередатчика, но и точно определить технические параметры радиопередач — время сеансов, основные частоты и порядок их изменения, продолжительность сеансов связи и т. д. Гискес намеревался захватить эту группу и ее передатчик RLS, а затем начать «радиоконтригру». Этой задаче было подчинено все, потому что план Гискеса обещал успех. Уверенность в этом усиливалась еще и потому, что абверу удалось внедрить в группу своего агента. Наконец 6 марта 1942 г. был предпринят захват группы. Удалось арестовать сразу четырех человек. Захваченный при этом радист, работавший на RLS, оказался голландцем, имевшим чин английского первого лейтенанта. Он был сброшен в Голландию с парашютом. Находившиеся при нем коды и шифры позволили расшифровать радиограммы, которые были перехвачены абвером раньше. Стала ясна вся картина деятельности группы, ее планы и задачи. Группа должна была подыскивать и готовить в Голландии места для сброса оружия с воздуха, а также снаряжения для диверсионных актов и для работы агентов. Ставилась также задача вербовки лиц, пригодных для дальнейшего использования в качестве агентов и сотрудников.