Владимир Вассерман - Кое-что за Одессу

В нашей семье есть и совсем близкий пример. Дедушка моей жены – Иосиф Маркович Чернявский – тоже занимался организацией разведывательно-диверсионных групп в тылу врага, но не по линии НКВД, а по линии военной разведки. В 1940-м году он закончил разведфакультет академии имени Фрунзе, а войну закончил в Праге в звании полковника и на должности начальника разведуправления армейского корпуса. Но 1941-й и 1942-й годы он провёл в непрерывных операциях на оккупированной территории; то, что остался жив – просто наше семейное чудо…

Рядом с домом № 4 по Еврейской, где мы сейчас вспоминаем истории из семейного сундука, начинается Деволановский спуск. Мы можем полюбоваться на парочку красивых новых многоэтажек, удивительным образом разместившихся в тесных одесских двориках. Но если бы инженер генерал де Волан увидел, в каком состоянии сейчас находится спуск, который назвали бы его именем, он бы очень расстроился. Но не по принципу «не уважают!», а за любимый город, который он так мастерски спроектировал. Мы ещё увидим спуск в его нижней точке – у входа в Одесский порт – и добавим пару слов. А пока – едем дальше.

Ещё один квартал по Польской и наверх по Жуковского. На углу Жуковского и Ришельевской (бывшей Ленина) – один из новейших памятников Одессы. Исаак Эммануилович Бабель – напротив своего дома по Ришельевской, 17. Автор памятника – Георгий Вартанович Франгулян. Наиболее известен его памятник Булату Шалвовичу Окуджаве на Арбате.

Наша тема – «Одесса военная». Писатель сидит на ступеньках. Возможно, это лестница родного дома, а возможно, и крылечко какого-то польского дома во время военной кампании 1920-го года, где он участвовал в составе Первой Конной армии. Очевидно, что большое колесо – колесо «конармейской» тачанки. В Одессе, конечно, больше ценят «Одесские рассказы», но «Конармия» – мощная картина Гражданской войны.

Памятник открыт 4-го сентября 2011-го года. «Всемирный клуб одесситов» собирал деньги несколько лет, но собранного хватило только на проведение конкурса. В итоге дело спасли несколько меценатов. Среди них – мой добрый знакомый О.И. Платонов. Спасибо Вам, Олег Исаакович!

От памятника наверх и налево, по Екатерининской. Кстати, вот и дом 47, где Бендер был управдомом. Второй поворот налево, и мы вновь на Троицкой. Теперь без помех – до конца, вернее, начала улицы.

По оси Троицкой – дом № 1а по адресу Маразлиевская. Перед домом памятник лучшему городскому голове города тайному советнику (штатскому генерал-лейтенанту) Григорию Григорьевичу Маразли. О нём в другой раз: мы сейчас идём по «Одессе военной». Объект экскурсии – дом за его спиной – дом работников НКВД. Как-никак – люди практически военные. Построен в рекордные сроки – смотри даты на фронтоне. Центральная часть – шестиэтажная: редкость для Одессы до 1970-х годов. В рекордные же сроки менялся состав жильцов в 1937–1938-м годах. В рекордные сроки восстановлен немцами после войны («на стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики»).

Переходим на другую сторону улицы и подходим к дому № 40/42. Здание сталинской постройки резко выделяется среди домов конца XIX века. Объяснение – на мемориальной табличке: 22-го октября (см. словарик месяцев на с. 169) 1941-го года был взорван дом комендатуры. «Советскими патриотами» – условное выражение, как и выражение «народные мстители» применительно к группам Д.Н. Медведева или И.М. Чернявского: и там и тут действовали исключительно профессионалы.

Операция была проведена блестяще: «точно вычислили», что здание НКВД будет использовано оккупантами, заложили в подвале радиоуправляемый фугас, сверху – несколько мин для отвода глаз. Подпольщики вовремя проинформировали о начале совещания и – по общепринятой версии, из Севастополя – прошёл радиосигнал, вызвавший полное разрушение здания и гибель свыше 60 человек, в том числе двух немецких офицеров и назначенного комендантом Одессы румынского генерала Глугояну.

Как мы видели у памятной плиты на Александровском проспекте, страшные последствия были не только для гитлеровцев. Но, как мы понимаем, германская армия и спецслужбы имели соответствующие директивы ещё до начала боевых действий: судьба жителей оккупированных территорий была предрешена, и наказание за акции сопротивления было только предлогом.

В здании, построенном на громадном участке, ранее занятом областным управлением НКВД, ныне находится колледж технического флота, входящий в состав Одесской национальной морской академии, у чьих корпусов мы побывали на Дидрихсона.

Проходим по кварталу до Сабанского переулка. Здание по Маразлиевской, 34а – бывший дворец студентов имени Ф.Э. Дзержинского. Феликс Эдмундович, как мы знаем, спасал беспризорных; предположим, что некоторые из них стали одесскими студентами и в благодарность назвали его именем свой дворец. Архитектор здания – Ю.М. Дмитренко. С его работами мы познакомились в начале экскурсии. Напомним, что в доме № 11 по Софиевской жил А.И. Маринеско. Сейчас мы в двух шагах от здания, где он учился. Идём туда.

Однако ещё два слова. Во дворе дворца студентов – бывшего Крестьянского банка – гаражи. Вспомним повесть ещё одного нашего знаменитого земляка Валентина Петровича Катаева (кстати, внука генерала Ивана Елисеевича Бачея и самого – дважды раненного прапорщика Первой мировой; и тут «военный след») «Уже написан Вертер». В гаражах при работающем двигателе авто ЧК расстреливала арестованных.

Но не будем о мрачном. Сворачиваем мимо новых домов Сабанского переулка (как мы говорили, уже есть пластиковые окна и экономные газовые котлы – сам герцог Ришелье одобрил бы строительство многоэтажек у моря) и выходим к Сабанским казармам. Даже на фоне новых 16-этажных домов они смотрятся солидно. А ведь построены они в далёком 1827-м году. Как и дом Па-пудовой, сначала были складом – складом зерна, естественно. Владелец – помещик Иероним Сабанский (Собаньский), чья жена Каролина – урождённая Ржевуская – прославилась множеством интриг, в том числе и связанных с Пушкиным. Польская кровь заставила этого вполне успешного человека принять участие в польском восстании 1830-го года. В результате склады конфисковали, передали в военное ведомство и перестроили в казармы. Там и сейчас казармы – университета внутренних дел. Те, кто любовался курсантками «мореходки» («Морской академии» на Дидрихсона), могут теперь полюбоваться курсантками этого университета. Будущие милиционерши, честное слово, не менее привлекательны в своей форме, чем будущие работницы морской отрасли.

Мы вышли на Канатную. Канатное производство было одним из основных при строительстве и ремонте парусников в годы зарождения Одессы. В 1909-м году в 200-ю годовщину Полтавской битвы улицу назвали улицей Полтавской Победы. Действительно, сложнее найти улицу в Одессе, которая не названа либо никогда не называлась в честь какого-то военного события либо человека.