Владимир Вассерман - Кое-что за Одессу

Далее по пути к Первой станции Черноморской (Люстдорфской) дороги мы пересекаем упоминавшуюся улицу имени лётчика Краснова. Если чуть притормозить на перекрёстке Адмиральского проспекта и улицы Краснова (практически, правда, нереально: поток транспорта по обеим улицам очень велик) и посмотреть в левые окна автомобиля, то на Краснова, 6 можно увидеть красивое здание банка. В советское время в здании размещался Всесоюзный научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт «Пищепромавтоматика», где Анатолий проработал 18 лет. Нет теперь ни Союза, ни института.

Совсем дотошные знатоки истории одесских военных училищ заметят, что мы ничего не рассказали о третьем военном училище – училище по адресу Перекопской дивизии, 14. Действительно, если проехать по нынешней Фонтанской дороге за круг Пятой станции Фонтана, то метрах в 100 можно увидеть справа по ходу движения традиционное здание «сталинского ампира». В большом трёхэтажном доме, в плане похожем на букву Ж, и на прилегающей обширной территории располагался комплекс по подготовке офицеров стран, с которыми дружил СССР. Поэтому концентрация, выражаясь словами Сильвио Луиджича Берлускони, «приятно загоревших молодых людей» в районе 5–6-й станций Большого Фонтана была исключительно высока. Всё это, как и многое другое, закончилось с распадом СССР. В главном здании Одесский окружной административный суд, остальные дома – бывшие казармы – разрушаются так же быстро, как и любовь к СССР у правителей большинства наших бывших друзей. Любители символизма могут сказать: всё от того, что здание училища было именно в форме большой буквы «Ж»…

Одна из улиц, начинающихся от многоугольника Первой станции Черноморской дороги, – улица маршала Малиновского. Когда-то на ней стояла воинская часть, куда мы ходили школьниками. Помню, как стоял перед громадиной танка Т-62 и думал, сколько мужества должен иметь человек, чтобы не дрогнуть, когда эта махина движется на него, застывшего в окопе.

От Первой станции мы движемся налево до площади Толбухина. Фёдор Иванович Толбухин за 1943-й год прошёл путь от генерал-майора до генерала армии, с сентября 1944-го года – Маршал Советского Союза. В Одессе его именем названа и площадь, и приходящая к ней от моря улица. В Болгарии в его честь переименовали город Добрич (увы, в постсоветское время имя маршала, превратившего Болгарию из нашего врага в союзника, стёрто с тамошней карты).

От площади движемся по Черноморской (Люстдорфской) дороге. Маленькая остановка в районе дома 27/47. Пройдём в глубину. Здесь стоит памятник «25 тысячам жителей города». Об этом драматическом событии мы уже рассказывали у мемориала «Жертвам Холокоста». Просто склоним головы в память погибших.

Теперь нам предстоит путь длиной в несколько километров: по Люстдорфской дороге, затем по улице с красноречивым названием Долгая, и наконец по улице с замечательным названием: улица «Дача Ковалевского» (купец из Таганрога Тимофей Андреевич Ковалевский стал почётным гражданином Одессы за строительство первого в городе водопровода, но вскоре разорился ввиду малости спроса на воду с привкусом металлических труб и покончил с собой, спрыгнув с водонапорной башни, построенной им около крупнейшего пригородного артезианского источника – Большого Фонтана). Наряду с улицей Сабанеев мост это – прекрасный пример того, что улицы Одессы могут носить самые необычные названия.

Конечно, по дороге мы пересекаем улицы с классическими «военно-героическими названиями» – Дмитрия Донского, Александра Невского, Офицерскую. Пересекаем мы и площадь на Седьмой станции Черноморской дороги, откуда начинается улица Академика Глушко. Так что из машины мы можем посмотреть направо и разглядеть вдали памятник ему, перенесённый с Приморского бульвара.

Остановимся в конце улицы Дача Ковалевского и пройдём к комплексу пешком по дубовой роще. Можно подъехать и ближе – по улице Ореховой, но тогда сложно успеть рассказать всё про историю батареи и историю создания мемориала.

Мы недаром ехали так далеко: здесь на южной оконечности Одессы заканчивается

Одесский залив и начинается открытое море. Поэтому в 1934-м решили строить 411-ю береговую батарею именно здесь. Симметрично ей – на другой стороне залива – располагалась 412-я батарея. Это позволило держать акваторию бухты под кинжальным перекрёстным огнём. Как учили нас на военно-морской кафедре: «Одно орудие на берегу равно одному кораблю в море».

Кроме того, конструкция орудийного дворика позволяла разворачивать орудия на 360 градусов – в частности, обстреливать румынский город Аккерман (ак керман в переводе с турецкого – белая крепость; привет единственному турецкому Нобелевскому лауреату писателю Орхану Памуку). Сейчас это Белгород-Днестровский и весь район – известное туристическое место Каролино-Бугаз. Но тогда советская граница проходила не по Пруту, а по Днестру (недаром Остап Бендер пытался уйти в Румынию через Днестровские плавни), и место батарее выбрали с расчётом возможности обстрела важного транспортного пункта потенциального противника. Без этой особенности роль 411-й батареи при обороне Одессы не была бы так велика.

411-ю батарею начали строить в мае 1934-го года силами двух тысяч строителей УНР-87. Несмотря на то, что основной объём как земляных, так и железобетонных работ осуществлялся вручную, батарея была готова к июню 1936-го. Одновременно личный состав изучал сложную боевую технику, учился слаженности взаимодействия всех подразделений батареи.

В июне 1936-го правительственная комиссия приняла батарею с оценкой «отлично» и констатировала, что личный состав в совершенстве овладел боевой техникой.

Батарея состояла из трёх 180-мм орудий с дальностью стрельбы до 40 км (21,587 морских мили). Такие же орудия стояли на построенных в те же годы крейсерах серии «Киров». Тогда – до создания радиолокаторов – это была предельная возможная дистанция прицельного огня с коррекцией наводки по наблюдаемым попаданиям. Поэтому более дальнобойных морских орудий не делали нигде в мире. На суше, где координаты некоторых целей (например, городов) можно определить заранее, с 1915-го до конца 1920-х годов экспериментировали с пушками дальнобойностью до 120 км, но с развитием авиации от них постепенно отказались. Так что 411-я батарея располагала несомненно совершеннейшим оружием того времени.

Кроме главного калибра здесь находился отдельный зенитный взвод: отделение зенитных пушек – 3 орудия 45-мм – и отделение зенитных пулемётов – 3 счетверённых пулемёта 7,62 мм.

Батарея представляла собой сложный комплекс сооружений с множеством служб. Сооружения, построенные на глубине от 10 до 23 м, опоясывались двумя слоями бронированной стали толщиной 30 мм, а толщина железобетона в отдельных местах доходила до 175 см. В 1936-м году в мире почти не было оружия, способного разрушить подобные сооружения.