Юрий Нагибин - Всполошный звон. Книга о Москве

Н. Андреев. Памятник Александру Островскому перед зданием Малого театра. 1929 г. Фото 1994 г.

На сцене театра осуществляются классические постановки пьес великого драматурга, недаром театр называют домом Островского.

И вот что мне вдруг пришло в голову. Малый театр немыслим без драматургии Островского, воспитавшей дивную речь его великолепных актеров, образ темного царства, прорезанного лучом света чистой души Катерины, создан гением его корифеев: династией Садовских, Медведевой, Федотовой, Ермоловой, Васильева, Самарина, Ленского и теми кудесниками, которых мы еще застали на сцене: Рыжовой, Турчаниновой, Массалитиновой, Яковлевым, Климовым, Степаном Кузнецовым, Остужевым. Было бы естественно, если б театр носил имя великого драматурга.

И. Витали. Петровский фонтан с бронзовыми скульптурами в Охотном ряду. 1835 г. Фото 1994 г.

При перестройке водопровода в 1830–1835 гг. в Москве были сооружены пять фонтанов. Из них сохранился лишь фонтан И. Витали — образец позднего классицизма.

Надо еще упомянуть о замечательном фонтане — творении лучшего московского скульптора первой половины XIX века Ивана Витали. Здесь брали воду для нужд города водоносы и водовозы. Время изрядно потрепало Театральную площадь. И все же, наряду с Красной, она являет собой пример настоящей площади, а не каменного пустыря, каких немало в Москве. В скверах Театральной площади московские жители и гости столицы отдыхают, мечтают, ведут сокровенные разговоры, слушают пульс города, с грустью смотрят на квадригу Аполлона, который, похоже, скоро умчится прочь от впавшего в рутину храма. Впрочем, за моральным крушением театра может последовать и физическое, и квадрига бога искусств превратится в груду обломков. Но будем оптимистами: здание поставят на долгий, основательный ремонт по примеру старого МХАТа, все остальное — заботы грядущего XXI века.

Еще недавно эти старые московские улицы — Театральный проезд, Охотный ряд, Моховая — были объединены в проспект Карла Маркса. Он как бы давал обвод с одной стороны историческому центру столицы — Кремлю и Китай-городу, с другой стороны обводом служит Москва-река.

Но гордое звание «проспект» было дано не по назначению.

Посмотрим, что оно значит в толковом словаре В. Даля: «Большая, широкая, прямая улица». Довлел ли этому определению существовавший проспект? Слово «большая» в этом контексте значит «длинная»; проспект Карла Маркса был очень длинен, он простирался от площади Боровицких ворот до Лубянской площади, вобрав в себя Моховую улицу, Манежную площадь, Охотный ряд и Театральный проезд. Широк ли был он? В некоторых частях очень, даже чрезмерно широк — там, где сливался с пустырем Манежной площади, а вот на бывшей Моховой довольно узок, у Манежа и вовсе терял это непременное качество проспекта. Прям ли был он? О, нет! Он был весь изломан и не просматривался из конца в конец, как классический Невский проспект.

Перспектива неотделима от сущности проспекта, этим он прежде всего отличался от просто длинной улицы. Вспомните стрелу Невского: от площади Восстания вы проглядываете золотую иглу Адмиралтейства. И проспект Мира обладает устремленной прямизной. А здесь, глядя с взгорка Лубянской площади, вы охватите проспект только до здания бывшего Благородного собрания. Таким образом, главная московская магистраль проспектом считаться не может.

М. Казаков. Здание Благородного собрания в Охотном ряду. 1770-е гг. Фото 1994 г.

Построено для генерал-губернатора Москвы князя В. Долгорукова. После пожара 1812 г. восстановлено арх. А. Бакаревым. В 1903–1908 гг. арх. А. Мейснер надстроил здание, частично изменив фасад и планировку помещений.

Но мы привыкли жить в условном мире, в мнимой среде обитания, где названия подменяют сущность, где за словами нет вещественного смысла. Приказали считать проспектом длинную, извилистую, порой обрываемую размывом площадей улицу, лишенную намека на архитектурную целостность, на служение некой единой цели, — будем считать. В конце концов, это не самое страшное. Над тюрьмами и лагерями, над душевным безмолвием омороченной Сталиным страны без устали звенело:

Впрочем, мы и действительно не знали, ибо весь народ, кроме специальных чиновников и секретных агентов, был невыездным. Сейчас восторжествовал разум: проспекта больше нет. Есть улицы с исконными московскими именами. По Театральному проезду мы ходили, когда направлялись в Большой театр, поэтому не будем повторяться. От Театральной площади начинается коротенький Охотный ряд — некогда одно из самых популярных мест Москвы. От времен старого Охотного ряда остался лишь дом бывшего Благородного собрания, творение Матвея Казакова для князя В. Долгорукова. О нем писал Пушкин: «В зале Благородного собрания два раза в неделю было до пяти тысяч народу. Тут молодые люди знакомились между собою; улаживали свадьбы. Москва славится невестами, как Вязьма пряниками». Пушкин и стихов не пожалел Благородному собранию:

В уникальном Колонном зале с давних пор устраивались концерты. Здесь часто выступали Николай Рубинштейн, Сергей Рахманинов, Александр Скрябин, Александр Зилоти, Василий Сафонов и приезжие знаменитости. И сейчас тут дают большие концерты, проводят съезды, форумы, симпозиумы… Снаружи здание сильно перестроено, но сохраняет казаковское благородство форм. Остальная улица создана двумя огромными зданиями: гостиницей «Москва» и зданием бывшего Госплана страны, где сейчас помещается Государственная дума. Гостиница построена академиком Алексеем Щусевым, создателем Казанского вокзала, другой дом строил архитектор А. Лангман и, по-моему, превзошел знаменитого зодчего по всем статьям. Этот дом по благородству и простоте форм едва ли не самое удачное в Москве создание современной архитектуры.

Вид на Охотный ряд и здание Благородного собрания. Литография. Сер. XIX в.