Марина Линдхолм - Анатомия глупости

Так и хочется свалить ответственность за свои неудачи на кого-то другого, например, на Бога или судьбу, или на родителей. Так поступают дети, когда говорят, что ручки им испачкала киска, а чашку уронила собачка.

Взрослые люди, конечно, не верят, что руки им испачкала киска, а чашку уронила собачка, но что денег им не дает судьба или Бог – в это верят вполне. Просто у детей тот, кто разбивает чашки и разливает молоко – киска, а у взрослых тот, кто разбивает чашки или не дает заработать деньги – это Бог или судьба.

Каждый раз, когда нам хочется свалить свои проблемы на кого-то другого, мы, по сути дела, говорим: это была киска или собачка, это они разбили миску или чашку.

Если ребенок говорит нам про киску, нам, конечно, смешно, и мы снисходительно улыбаемся – конечно, чего еще ожидать от ребенка.

Но когда взрослый человек всерьез говорит про судьбу или Бога, это не смешно. Это грустно.

Главная идея этой главы – берите судьбу в свои руки и не валяйте дурака!

Всю первую половину своей жизни я, по сути, валяла дурака.

Жизнь казалась мне чем-то мутным и непонятным.

Я считала, что к жизни надо привыкнуть и приспособиться.

Я искала способы, как приспособиться к жизни.

Я думала, что надо изучить психологию, чтобы лучше понимать других людей, чтобы уметь им понравиться и говорить людям то, что они хотят услышать. Тогда, думала я, люди помогут мне приспособиться к жизни, к которой я не могу приспособиться самостоятельно.

Я думала, что есть какие-то правила и законы, которые от меня скрыты.

Я думала, что большие дяди где-то наверху что-то решают, а я ничего не могу решить, потому что я же не большой дядя.

Это было похоже на то, что моя жизнь, как автомобиль, едет сама по себе (знаете, бывает, когда автомобиль вдруг катится под горку, если не поставить на ручной тормоз, или даже если мотор работает, а за рулем никого нет).

И я все бегала вокруг этой машины и старалась придумать, как бы этой машиной управлять.

Я махала руками и кричала другим людям, что машина едет без водителя, что надо что-то делать, как-то ее остановить или как-то ее повернуть…

Я подкладывала ветки под колеса, старалась руками столкнуть машину в нужную мне сторону, даже пробовала мыть лобовое стекло.

И эта машина доставляла мне кучу проблем: то врезалась в дерево, и приходилось ее оттаскивать от дерева, то царапала другие машины, то сбивала людей, то начинала коптить и дымить, а я все бегала вокруг и старалась что-то с этим сделать…

И только совсем недавно до мета дошло, что водителя в машине нет потому, что водитель бегает вокруг машины и машет руками, и что водитель этой машины – я сама.

Очень глупо было бегать кругами, махать руками и хвататься за голову.

Очень глупо было сажать в мою машину других людей, чтобы они немножко порулили за меня, а я бы посмотрела со стороны, как это у них получается.

А получалось не всегда хорошо, чаще даже плохо. Я вытаскивала этих случайных людей из моей машины и сажала туда других случайных людей. Иногда приходилось уговаривать порулить за меня, а иногда даже приходилось применять силу – если ты не сядешь и не начнешь управлять этой машиной, то машина собьет сто человек. Ты что, не понимаешь? – говорила я им.

И только совсем недавно, лет 10 назад, до меня дошло, что это моя машина, и я должна сидеть за рулем, и что я должна научиться управлять этой машиной, и что никто не может управлять этой машиной, кроме меня, и что это я прокладываю маршрут и еду, и именно я царапаю другие машины и даже сбиваю пешеходов…

Иногда вместо того, чтобы вести собственную машину, мы забираемся в машины других людей, особенно собственных детей, а детей выталкиваем на обочину. Мы говорим, что они не умеют водить машину, и мы должны им помогать.

Как, интересно, они могут научиться водить машину, стоя на обочине и глядя на нашу езду? Ни в одной автошколе не учат вождению дистанционно, курсант должен сидеть за рулем, а не на крыше или в багажнике, и уж тем более не стоять на обочине и смотреть на инструктора. Смешно говорить об этом, но многие из нас даже не подозревают, что у нас есть такие машины и называются они «жизнь», и что мы должны управлять ими, а не бегать вокруг и махать руками.

Мне было смешно, когда я перестала бегать вокруг и забралась внутрь.

И мне было грустно, что я не сделала этого раньше.

Но, говорят, лучше поздно, чем никогда. Зато теперь я внутри и еду по своим дорогам на своей машине, и это здорово!

Хорошо не жили, нечего и начинать – черный юмор в попытке примириться с тысяча первой неудачей начать хорошую жизнь.

У богатых свои причуды, вас, богатых, не поймешь, трудно первые двадцать лет, потом привыкаешь, богатство с собой в могилу не унесешь, не имей сто рублей, а имей сто друзей, будь попроще – читай: «победнее», и к тебе потянутся люди…

Роскошь человеческого общения…

Интересно, зачем ты нужен своим друзьям без ста рублей?

И что это за друзья, которым нужен ты без ста рублей?

Скорее всего, такие же неудачники, как и тот, кто не имеет ста рублей.

Благосостояние – это особое состояние в жизни, когда у нас есть благо.

Благо – это нечто такое, что делает жизнь лучше. Выходит, что благосостояние – это просто такая жизнь, которая лучше, чем плохая, то есть благосостояние – хорошая жизнь.

Кто против?

Жизнь сама по себе полна сюрпризов и неожиданностей, иногда их слишком много, и мы начинаем тревожиться.

Тревожность – главное препятствие на дороге к счастью. Даже если вы технически способны быть счастливым, например, у вас веселый характер и вы добрый человек, нелегко быть веселым, если у вас есть тревоги о завтрашнем дне.

Избавиться от тревог можно, зная, как устроена жизнь, то есть будучи компетентным и имея ресурсы, запасы.

Уверенность в себе дает компетентность.

Уверенность в завтрашнем дне дает наличие запасов.

В молодости мы тревожимся меньше, чем в зрелые годы.

В молодости мы имеем громадные ресурсы, громадные запасы. У нас есть здоровье, гибкость, потенциал, а так же есть куча времени впереди. Эти ресурсы кажутся бесконечными, неисчерпаемыми, мы всегда думаем о том, что у нас еще масса времени, чтобы сделать что-то новое, исправить неудачу, что все впереди.

Молодость дает нам чувство бессмертия, господства над миром за счет резервов времени, хотя мы совершенно некомпетентны в молодые годы.

В зрелые годы запасы времени, здоровья и гибкости начинают уменьшаться, и мы это чувствуем.

Вот откуда берутся кризисы среднего возраста, депрессии, стрессы, болезни.

Мы начинаем осознавать, что наши ресурсы истощаются, времени остается меньше, здоровья и молодости тоже, и хорошо, если мы получаем компетентность, если мы видим какие-то результаты своей деятельности.