На руинах Мальрока

В вышине, описывая круги над лодкой, истошно орал Зеленый; рядом кто-то нехорошо хрипел; ржали лошади; по доскам корпуса чем-то сильно постукивали. Обернувшись, увидел, что рядом на палубе корчится один из мужиков, что до этого шестом ворочал. В груди его торчала длинная стрела с серым оперением, вторая, обломанная, виднелась в правом боку. Держась за рулевое весло, оседал Рин – он, подобно Аршубиусу из пафосного рассказа епископа, был утыкан от паха до шеи.

Еще не сообразив толком, что случилось, инстинктивно прижался к борту, лишь потом поняв, что именно борт спас мне жизнь – прикрыл от лучников. Их стрелы не пробивали толстых досок, но грохот издавали пугающий и частый – складывалось впечатление, что против нас действует целая сотня невидимых противников.

Осмотревшись, не увидел второго «шестовика» – или спрятался за стойлами, или сиганул за борт, причем не факт, что живым. Епископ в двух шагах лежит – как и я, таращится на происходящее из безопасного места. Лошади, хоть и ржали испуганно, вряд ли пострадали – их со всех сторон прикрывали толстые дощатые щиты. Не для защиты поставлены были, а чтобы не пугать нервных животных видом открытой воды и быстро проносящихся берегов. Однако пригодились с неожиданной стороны.

Вот только не нужны мне сейчас лошади. Рин завалился на палубу, мужиков не видно – струг идет неуправляемым. Если мы сейчас на мель сядем или в коряжник угодим, то…

Накаркал, провидец хренов: корпус лодки завибрировал, под днищем что-то проскрежетало. Струг начало разворачивать поперек течения, но, к счастью, подставить нос под обстрел вода не успела – все внезапно прекратилось. Мы стояли непонятно где, посреди реки, а рядом, на берегу, находилось неустановленное количество агрессивно настроенных лучников.

Да уж… ситуация.

Стрелы перестали барабанить по палубе – видимо, лучники поняли, что никуда мы теперь не денемся, и занялись составлением планов по нашему умерщвлению.

– Дан, вас не ранили?

– Вроде нет, а вас?

– Тоже нет. Вы проверьте хорошенько. Они срезами бьют тройными – даже от раны в ноге или в руке можно кровью быстро истечь. Верная смерть, если по бездоспешным бить.

– Кто это? Разбойники?

– Не знаю я, кто это, да только не слышал никогда о серьезных разбойниках на юге. Луки у этих ребят боевые, и держать они их умеют правильно. Такие вояки богатые края грабят, а не вымершую глушь. Здешнее ворье сплошь нищее и убогое – не для них такое оружие.

– Думаете, они решили, что всех перебили?

– Дан, я ничего не думаю. Но одно понятно – ребята не из глупых. Проверить должны.

– Эй! Вы! На струге! – уверенно прокричали откуда-то слева. – Иридианин и второй! Мы знаем, что вы там! Выходите!

Переглянувшись, мы встретили в глазах друг друга одинаково нехорошее подозрение.

– Думаете, карающие? – нервно уточнил я.

– И как они нас так быстро догнали?! – не менее нервно вопросом на вопрос ответил епископ.

– Не знаю как вам, а я выходить не хочу.

– Чего молчите?! – не выдержал неизвестный. – Если не выйдете, мы переправим часть наших на другой берег и с двух сторон вас достанем стрелами, где бы вы ни укрылись. Или даже огонь пустим: нам лодка не нужна – нам только вы нужны!

Да уж… ситуация. И что совсем уж паршиво – выхода из нее не видно. Все козыри у лучников. Мы здесь в ловушке. Хотя…

– Конфидус, вы плавать умеете?

– Нет. Зачем это мне – я же не моряк.

– Плохо. Значит, придется вам поговорить с нашими новыми друзьями.

– О чем мне с ними говорить?!

– О чем угодно, но только отвлеките. Попробую под прикрытием стойл добраться до правого борта, а дальше в воду.

– И что вы делать будете в воде? Уплыть вряд ли позволят – стрелами достанут.

– Мы сейчас на мели. Если получится столкнуть лодку с нее, то течение понесет нас вниз. Может, и удастся уйти.

– Была бы река нормальной – ушли, а в этом ручье вряд ли: опять остановимся.

– Ну не сидеть же просто так! Или есть другие предложения? Нет?

– Дан, на суше я бы им показал, но вода – не моя стихия. Уж простите.

– Ну тогда отвлекайте!

Епископ, вздохнув, набрав в грудь побольше воздуха, выкрикнул:

– А вы кто вообще такие?!

– Люди мы, хорошие и добрые! Давай выходи!

– Я и есть тот самый иридианин, и мне интересно знать, зачем я вам понадобился. А то мало ли…

– На берегу все тебе расскажем! Выходи давай!

Может, ребята и неглупые, но наивные до последней степени наивности: кто же к ним после такого салюта выйти рискнет.

Не прислушиваясь больше к вялотекущему переговорному процессу, я заполз в гости к лошадкам – понизу стойла были открыты со всех сторон для удобства уборки. Пугливое животное всхрапнуло, но сильного страха не проявило – признало своего, хотя и удивилось странностям человеческого поведения. Переполз на другую сторону. Все – дальше борт, а за ним водная гладь. Невысоко, но неизвестно – просматривается эта часть лодки или нет.

Изучив левый берег через щели в ограждении стойла, убедился, что он невысокий – за этими щитами, по идее, палуба не должна просматриваться с позиции стрелков. Но это если враги расположились точно напротив нас, в стороне того голоса, что с Конфидусом сейчас общается. А ведь не факт: могут засесть выше и ниже, а оттуда почти все увидеть можно.

Самое нехорошее, что ни одного противника я так и не заметил: над двухметровым обрывом берега почти до воды склонились кроны ив, а дальше темнел лес, поросший густым кустарником. При желании в нем можно укрыть всех лучников английской королевской армии. С другой стороны, если враги засели впереди и позади, вся эта зелень должна мешать нас рассматривать – обзор у них только спереди. Не верю, что они заранее знали, на какую мель мы налетим, и заблаговременно по листочку расчистили себе сектора обстрела в нужном направлении.

Вдоль берега хватало коряг и упавших деревьев – в таких местах лодку приходилось вести с особой осторожностью. Мужики все внимание перевели на русло – вот и перебили их первыми залпами.

Удобное место под засаду нашли… сволочи.

Решившись, скинул всю одежду, перепоясал голое тело, прицепил ножны с длинным изогнутым кинжалом – против коряг инструмент может понадобиться. Рывок за борт не занял и трех секунд, но еще ни разу в жизни секунды не тянулись так долго. Пронесло – я благополучно ушел в воду, не получив на прощанье ни одной стрелы.

Умение плавать не пригодилось: ноги уперлись в песчаное дно – вода до груди не доставала. Видимо, действительно мель, а не коряга.

Тут же сделал еще одно открытие: я здесь не одинок. Рядом, так же прижимаясь к борту, на меня без всякого испуга косился коренастый парень с козлиной бородкой и запущенной шевелюрой. Наш попутчик – тот самый, что страдал от недомогания, вызванного излишествами. Вот ведь несправедливость: нормальных мужиков расстреляли, а это похмельное тело живехонько.