На руинах Мальрока

У меня были опасения, что партизанская стоянка располагается на одном из островов – попугай ведь не объяснил, где именно. Или из вредности врожденной, или просто его понятийный аппарат не позволяет давать подробных привязок – не знаю. Так что шли в полную неизвестность.

Но все обошлось – неприятель не стал злоупотреблять мерами предосторожности и расположился на берегу. Более того: с лошадьми мы напрягались зря – до искомого сада было чуть более часа ходьбы. Партизаны после диверсии причалили неподалеку от замка и быстрым маршем пересекли долину поперек в одном из самых узких мест. Там, меж двух холмов, затаилась разоренная деревенька, о которой мы даже не подозревали, – из Мальрока она не просматривалась. Естественно, разглядеть костер в саду тоже не могли – его надежно скрывал холм. Да и огонь был небольшим – мы лишь в паре сотен шагов от зарослей заметили его отблески.

Остановив отряд, я приказал Дирбзу:

– Остаетесь здесь – дальше я пойду один.

– Не понял?! – изумился латник.

– Чего непонятного? Один пойду. Хочу поговорить с этими ребятами по-хорошему.

– Да они вас сразу убьют!

Объяснять воину, что я руководствуюсь приказом, переданным через Зеленого, не стал. Не знаю, как он на такое отреагирует, да и не стоит посторонним раскрывать интимных подробностей жизни стражей-самозванцев. Придется выкручиваться…

– Один раз я уже был у них в гостях – и жив до сих пор.

– Вот и не рискуйте больше. Зачем с ними по-хорошему?

– Да хотя бы затем, что они до сих пор не убили ни одного из нас. Да, пакости делали и подранили парочку слегка, но это можно простить. Большая кровь не прощается. Нас не так много, чтобы не попытаться переманить их на свою сторону, раз они к нам так добры.

Говорил, а у самого зубы сводило от злости – вот во всем был с Дирбзом согласен, так что приходилось наступать на горло собственному мнению.

– Добры?! Ну-ну… По вам не скажешь, что вы к ним большую симпатию питаете. Сэр страж, мы легко окружим сад, и никто отсюда не выйдет. Не надо лишнего затевать – опасно это. Хотите поговорить – так давайте их живьем схватим, и говорите сколько хотите. В замке нашем, в темнице, для таких разговоров инструмента всякого хватает.

– Попробую для начала убедить словами. Они меня в свое время не убили, так что не буду им злом отвечать сразу. Дирбз, нечисто что-то с этими разбойниками. Почему-то думаю, что слов будет достаточно. Нам очень не помешает их помощь. И помощь искренняя нужна – человек с вырванными ногтями искренне помогать не станет. Поверь, Дирбз, я это точно знаю.

– Да и я знаю, но только рисковать вам нельзя. Давайте, раз уж так хотите миром дело решить, сам схожу и поговорю.

– Не надо. Вас они не знают. Начинайте окружать сад. Если услышите мой крик, сразу бросайтесь со всех сторон – сад маленький, и никуда они не спрячутся.

– Все же зря вы. Очень зря. Если их восемь и при них тот ловкий горец, то очень и очень зря.

Пересадив Зеленого на плечо Дирбзу, я спешился и зашагал к темной стене деревьев.

С сержантом я был в общем-то согласен – не стоит командующему так глупо рисковать. Но что-то останавливало меня от жесткого решения и привлечения посторонних. Мои люди хороши, но схватить восьмерку противников без эксцессов вряд ли сумеют. Полетят стрелы, зазвенит сталь – кто-то умрет, кого-то покалечат. После такого начала подружиться будет гораздо труднее, не говоря уже о недвусмысленном приказе, переданном Зеленым. Хоть я и самозванец, не обязанный подчиняться магистру и его попугаям, хоть и зол за нападение, но умом тоже понимаю – нам до зарезу необходимы союзники из местных и портить отношения с таинственным руководством ордена тоже нежелательно. Пусть эти межгорцы полные отморозки и маньяки – я даже от таких не стану отказываться. На данный момент имеются две шайки, и я, не колеблясь, выбираю шайку Рыжей Смерти. Пусть она и малочисленнее первой, но зато на ее счету нет смертей – лишь парочку наших неопасно стрелами задели да меня в канале искупали. Сгоревшие струг и лодки я как-нибудь прощу, как и задетое самолюбие. Но это я такой всепрощающий, а вот рыжая может обидеться всерьез, если с ней устроят разговор как с пленницей: женщины – они такие.

С другой стороны, если они в категоричной форме не согласятся дружить, в этом заросшем саду им будет нелегко достать меня из длинных луков. Я успею позвать помощь и легко продержусь до ее прихода – у противников, насколько помню, не было копий, а топорами и мечами меня достать будет непросто. Да и нелегко в таких дебрях действовать длинным оружием – я с трудом пробирался вперед, стараясь делать это бесшумно: за садом и раньше не особо ухаживали, а сейчас он и вовсе в джунгли превратился.

Луна будто всю ночь мечтала сделать мне пакость – выбралась из-за туч, когда до полянки с едва тлеющим костром оставались считаные шаги. Замер столбом, мечтая лишь об одном: пусть на мне немедленно вырастут ветки с листьями. Можно даже с плодами. Да пусть хоть дятел по голове стучать начнет – лишь бы за дерево приняли!

Тишина, только костер изредка потрескивает. Ни ветерка, ни криков ночных птиц. Даже лягушки в ближайшем ручье квакать перестали. От углей света почти нет, зато луна работает прекрасно – отлично вижу восемь разлегшихся фигур. Завернулись в плащи, скрючились: под утро похолодало. Выносливые товарищи – лишь под одним замечаю набросанные ветки с листьями, остальные прямо на земле расположились. Судя по низкому росту этого неженки, не сомневаюсь, что это сама предводительница.

Спят как убитые. Устали, наверное, от трудов диверсионных. Даже обидно – столько сил приложил, чтобы бесшумно подобраться.

Все так же осторожно выбрался из зарослей, подошел к костру, подбросил в него охапку приготовленных рядом дров, присел на поваленное сухое дерево, блаженно вытянул руки к огню, громко произнес:

– Здравствуйте. Я вам не помешал?

Некоторое время ничего не происходило, и я уж было решил, что этих ротозеев из пушки не разбудить, но тут один пошевелился, приподнял голову, сонно-бездумно уставился на меня, хрипло произнес:

– А ты кто?

– Человек я. Хороший человек. К тому же добрый, раз вас не прирезал.

Что-то в моем ответе ему не понравилось. Вскочив, он, путаясь в плаще, попытался резко выхватить топор из-за пояса, выкрикнул странное:

– Достали!

Интересно – что он этим хотел сказать? Скорее всего, просто спросонья неадекватен.

От крика подскочили остальные, и вскоре я оказался в полуокружении: семеро противников. У одного меч, другой с топором, остальные лихорадочно возятся с луками – натягивают тетивы. Меня это ничуть не испугало – я ведь не просто так устроился на этом дереве. Если что, просто завалюсь назад, прикрывшись толстым стволом от обстрела. А там и отползу в сторону – наблюдать за мной через пламя, объявшее подкинутые дрова, не получится.