Александр Железняков - Тайны ракетных катастроф. Плата за прорыв в космос

4 мая, 2 часа 43 минуты.

«Союз ТМА-1» мягко отчаливает от станции и быстро исчезает из поля зрения обитателей МКС. Маленченко и Лу наблюдают процесс расстыковки через иллюминаторы и докладывают на Землю, что никаких проблем при этом не возникло. О том же сообщает в ЦУП и Николай Бударин.

5 часов 12 минут 27 секунд.

В расчетное время двигатель «Союз ТМА-1» включен на торможение и, проработав 255 секунд, сводит корабль с орбиты. Телеметрия подтверждает штатную работу всех систем.

5 часов 40 минут 9 секунд.

В соответствии с циклограммой спуска произошло разделение отсеков. Пиропатроны отбросили в стороны орбитальный и двигательный отсеки, предоставив возможность спускаемому аппарату принять нужную ориентацию и устремиться к Земле.

Позже комиссия, изучавшая обстоятельства посадки, написала в своем заключении:

«Построение орбитальной ориентации корабля «Союз ТМА-1», включение двигательной установки, формирование тормозного импульса скорости и процесс разделения отсеков выполнены в соответствии с программой и технической документацией, без замечаний».

В 5 часов 43 минуты 14 секунд «Союз ТМА-1» вошел в плотные слои атмосферы.

Тогда-то и случилось то, что стало предметом разбирательства многочисленных комиссий. До входа в атмосферу корабль шел по траектории управляемого спуска, но затем неожиданно изменил курс и свалился в баллистический спуск. До посадки оставалось 23 минуты, и уже никто не мог вмешаться в ситуацию и что-либо изменить.

Чем ближе к Земле, тем все больше и больше спускаемый аппарат отклонялся от того района, где космонавтов ждали службы поиска и спасения.

Специалисты, работавшие в Центре управления полетом, почти сразу поняли, что не все идет так, как планировалось. Но присутствовавшие там журналисты продолжали оставаться в неведении и напряженно следили за огромным экраном монитора, на котором сменяли друг друга цифры обратного отсчета времени.

И вот наконец загорелся транспарант «Посадка». Уже через секунду мир был оповещен о «благополучном возвращении космонавтов на Землю». В последние годы в космической журналистике стало уже какой-то традицией сообщать об успешном проведении той или иной операции до того момента, когда становятся известны ее результаты. Особенно это распространено среди российских электронных средств массовой информации. Например, за последние два года 12 раз сообщалось о проведении успешных пусков космических носителей, хотя старты в те дни откладывались по тем или иным причинам. Так же произошло и во время посадки «Союз ТМА-1». Еще ничего не было известно, а по каналам информагентств потекли победные реляции.

Чуть позже, когда космонавтов нашли и напряжение спало, журналисты порадовали своих читателей еще двумя перлами. С упоением передавались сообщения о том, что когда поисковики приземлялись рядом со спускаемым аппаратом, космонавты собирали в степи тюльпаны. Красиво, но... Не было в степи никаких тюльпанов, да и космонавтам было чем заняться в этот момент.

Из этого же ряда и информация о джигитах на лошадях, круживших вокруг корабля. Не было никого на десятки километров вокруг.

Но вернемся в ЦУП, где напряженно ждали сообщения от поисковиков об обнаружении спускаемого аппарата. Однако текли минуты, а информации все не поступало. Не было и связи с экипажем. В зале повисла напряженная тишина. И хотя все надеялись на лучшее, в какой-то момент тень «Колумбии» накрыла своим крылом всех, кто следил за посадкой. В подсознании у многих в тот момент промелькнуло: «Неужели?» А ведущие информационные агентства мира между тем сообщали: «Корабль не обнаружен, связи нет». Лишь спустя два часа от экипажа самолета Ан-12, прочесывавшего широкую полосу возможного места посадки, поступило сообщение: «Вижу корабль! Вижу космонавтов!» От сердца отлегло – живы.

Правда, ставшие известными детали шокировали. Спускаемый аппарат приземлился в 480 километрах от предполагаемого района посадки. Спуск произошел не по управляемой траектории, а по баллистической. Перегрузки при снижении, которые испытали космонавты, достигали 8,1 единиц. Оборвалась одна из строп парашюта, в которую была вплетена антенна бортового передатчика, в результате чего космонавтам и не удавалось выйти на связь. Им пришлось самостоятельно выбираться из спускаемого аппарата, без помощи медиков и спасателей, чего не происходило уже более четверти века. А Петтит к тому же во время приземления повредил ребро, и ему пришлось довольно туго.

Сразу же возникли вопросы: «Что случилось? Почему произошло подобное?»

Первым на него попытался ответить тогдашний генеральный директор Российского авиационно-космического агентства Юрий Коптев, заявивший, что ничего сверхъестественного не произошло и посадка была «штатной». По его словам, при приземлении «Союзов» предусмотрено несколько режимов, в том числе и режим баллистического спуска. Вот он-то и был реализован.

Так-то оно так, но Коптев не сказал, что баллистический спуск – это запасной, почти аварийный режим, который реализуется тогда, когда нет другой возможности спасти экипаж. И говорить об этом, как о само собой разумеющемся, для специалиста по меньшей мере странно.

Второе заявление, прозвучавшее в день посадки из уст президента РКК «Энергия» Юрия Семенова, также было воспринято с нескрываемым удивлением. Он сообщил журналистам, что во всем виновен американец, который нажал не ту кнопку, в результате чего спускаемый аппарат начал «дуреть». Даже не искушенные в вопросах космонавтики люди были поражены: что же это за корабль, что же это за система, которую можно вывести из строя одним случайным нажатием клавиши. Понятно, что это была попытка свалить все с больной головы на здоровую.

Данная версия просуществовала, к счастью, недолго. Уже к вечеру ее отверг Николай Бударин, командовавший кораблем, а потом и специалисты, изучившие телеметрическую информацию и прослушавшие запись переговоров членов экипажа между собой и с Землей. Сделанный ими вывод звучал однозначно: «Космонавты не виноваты».

Однако проблема требовала тщательного изучения. Была срочно образована комиссия, в которую вошли представители Российского авиационно-космического агентства, предприятий ракетно-космической отрасли, Федерального управления авиационно-космического поиска и спасения, Центра подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина. Возглавил комиссию первый заместитель генерального конструктора РКК «Энергия» Николай Зеленщиков.

Разбирательство длилось относительно недолго. Уже через три недели комиссия огласила свои выводы. К сожалению, полный текст заключения о причинах перехода спускаемого аппарата корабля «Союз ТМА-1» в режим баллистического спуска не публиковался, поэтому приходится довольствоваться официальным пресс-релизом РКК «Энергия». Это не очень объемный документ, но весьма интересный. Приведу его полностью.