Борис Вадимович Соколов - Мифическая война. Миражи Второй Мировой

Главный миф штурма Кёнигсберга в апреле 1945 года состоит в утверждении советской пропаганды военного и послевоенного времени, что это была мощная крепость с сильным гарнизоном и ее захват за четыре дня был выдающимся достижением военного искусства Красной Армии.

На самом деле захват Кёнигсберга и Восточной Пруссии был осуществлен только благодаря подавляющему численному и техническому превосходству Красной Армии и стоил ей больших потерь. Операцию по захвату Восточной Пруссии советские войска начали 13 января 1945 года. В ней участвовали 3-й Белорусский фронт генерала Ивана Черняховского, 43-я армия 1-го Прибалтийского фронта генерала Ивана Баграмяна и 2-й Белорусский фронт маршала Константина Рокоссовского. Они насчитывали 1669 тыс. человек, 25,4 тыс. орудий и минометов, около 4 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок и 3,1 тыс. боевых самолетов. В Восточной Пруссии и Северной Польше им противостояли войска группы армий «Центр» под командованием генерала Ганса Георга Рейнгардта. Группа армий, по оценкам советской разведки, значительно завышенным, имела 580 тыс. солдат и офицеров, более 8 тыс. орудий и минометов, 515 боевых самолетов. Продвижение советских войск в Восточной Пруссии было затруднено из-за наличия там мощных долговременных укреплений, созданных еще в межвоенный период.

Первоначально 2-й Белорусский фронт главными силами должен был действовать в Померании. Однако 20 января, из-за медленного продвижения 3-го Белорусского фронта, Ставка приказала повернуть 3-ю, 48-ю, 2-ю ударную и 3-ю гвардейскую танковую армии для действий против восточно-прусской группировки.

Командующий фронтом маршал Рокоссовский в мемуарах критиковал это решение, поскольку оно уводило четыре армии с главного, берлинского, направления на второстепенное, восточнопрусское. Вероятно, поворот основных сил 2-го Белорусского фронта против Восточной Пруссии объяснялся тем, что Сталин стремился аннексировать эту провинцию и хотел занять ее до окончания войны, чтобы поставить союзников перед свершившимся фактом.

26 января танкисты 5-й гвардейской танковой армии генерала Вольского достигли Балтийского моря севернее Эльбинга. Затем в район Мариенбурга и Эльбинга вышли войска 48-й армии и 2-й ударной армии. В ночь на 27 января три немецкие пехотные дивизии нанесли неожиданный контрудар и потеснили 48-ю армию на 10–20 км, разбив две советские стрелковые дивизии. К 30 января немцы оказались в 10 км от Эльбинга. Создалась угроза восстановления сухопутной связи Восточной Пруссии с остальной территорией Германии. Черняховский срочно перебросил в район прорыва стрелковый, механизированный и два танковых корпуса, кавалерийский корпус, пять истребительно-противотанковых артиллерийских бригад, стрелковую дивизию и другие части.

29 января немецкие войска в Восточной Пруссии оказались расчленены на хейльсбергскую, кёнигсбергскую и земландскую группировки. Но уже 30 января танковая дивизия «Великая Германия» и моторизованная дивизия «Герман Геринг» оттеснили 11-ю гвардейскуюй армию от побережья и восстановили связь с Кёнигсбергом. 31 января советские войска овладели Хейльсбергом, но дальнейшее наступление пришлось прекратить из-за ожесточенного сопротивления противника.

10 февраля советские войска начали наступление против хейльсбергской и земландской группировок. 18 февраля погиб генерал Черняховский, и его во главе 3-го Белорусского фронта сменил маршал Василевский. 19–20 февраля немцы нанесли контрудар, овладели позицией Метгетен и восстановили связь Кёнигсберга с земландской группировкой.

К 29 марта была уничтожена группировка, оборонявшая Хейльсбергский укрепрайон. Ее остатки смогли пробиться в Кёнигсберг.

30 января Кёнигсберг был окружен силами 39-й и 11-й гвардейской армий. Но 19–20 февраля немцам ударом с северо-запада удалось деблокировать город, прорвавшись через позиции 39-й армии. Теперь появилась возможность снабжать столицу Восточной Пруссии через порт Пиллау.

Штурм Кёнигсберга начался 6 апреля. Его осуществляли 43-я, 50-я и 11-я гвардейская армии под общим руководством генерала Баграмяна. Они насчитывали 137 тыс. человек, 5 тыс. орудий и минометов, 538 танков и самоходных орудий, 2444 самолета.

В Кёнигсберге у немцев было три кольца обороны. Как вспоминал комендант Кёнигсберга Отто фон Ляш, «кирпич, применявшийся для строительства, несколько раз обжигался, чем достигалась повышенная прочность. Таким образом, эти старые укрепления были довольно надежной защитой, в том числе и от современной артиллерии. Однако их недостаток заключался в том, что возможность наблюдать оттуда и вести огонь была очень ограничена». Две наиболее боеспособные дивизии кёнигсбергского гарнизона, пехотная и танковая, равно как и значительная часть артиллерийских запасов, задолго до штурма были выведены на Земландский полуостров. По оценке коменданта Кёнигсберга генерала Отто фон Ляша, к началу штурма на 150 тыс. наступающих приходилось 35 тыс. обороняющихся, в дополнение к которым имелось еще около 15 тыс. членов фольксштурма, не имевших оружия. Из бронетехники гарнизон располагал только одной ротой штурмовых орудий. Это было вызвано тем, что командующий 4-й армией и земландской группой войск генерал Фридрих Вильгельм Мюллер собирался оборонять в первую очередь Пиллау, через который шла эвакуация войск и беженцев в Германию. Он не предполагал, что советские войска станут штурмовать Кёнигсберг, полагая эту акцию бессмысленной. Немецкие наблюдатели видели, как советские войска совершают перегруппировку перед штурмом, но помешать ей гарнизон Кёнигсберга не мог из-за острого дефицита снарядов. Также немцы не могли в преддверии неприятельской артподготовки заранее отвести войска из передовых линий окопов. Отводить их было просто некуда, поскольку советская артиллерия простреливала всю территорию, занимаемую в тот момент кенигсбергской группировкой.

Штурм начался мощной артподготовкой, затем, в полдень, под прикрытием огневого вала в наступление пошли пехота, танки и самоходные орудия. Укрепления блокировались и уничтожались советскими штурмовыми группами с помощью танков, 122-мм орудий и огнеметов. Вот как запомнился штурм города генералу Ляшу: «Наша крепостная артиллерия, слабая и бедная снарядами, не могла ничего противопоставить этому огню и ни один немецкий истребитель не показывался в небе. Зенитные батареи были бессильны против тучи вражеских самолетов и к тому же им приходилось с трудом обороняться от танков противника. Все средства связи были сразу же уничтожены и лишь пешие связные пробирались на ощупь сквозь груды развалин к своим командным пунктам или позициям. Под градом снарядов солдаты и жители города забились в подвалы домов, скопившись там в страшной тесноте».