Бель Жур - Тайный дневник девушки по вызову

Возможно, это не для меня. Я принялась просматривать научные вакансии.

Я принялась просматривать научные вакансии. Кажется, что чем выше степень, тем ниже стартовая зарплата.

Удручающе! Может показаться, что чем выше степень, тем ниже соответствующая стартовая зарплата. А2 и А4 оба занимаются научной деятельностью и подтверждают мое подозрение, что гранты на исследования – это коварный план власть имущих по удерживанию умных людей от мыслей о вещах, подобных мировой политике. К чему обращать внимание на политику и прочие посторонние предметы, когда есть стипендия в 5000 фунтов, за которую нужно драться зубами и когтями?

Я полна решимости не сдаваться, несмотря на то что газеты и вебсайты наталкивают на мысль, что экономика Лондона базируется строго на трех следующих слонах:

1. Копирайтинг и редактирование. Плавали, знаем… на самом деле не совсем так. Пыталась «поплавать и узнать», но была отвергнута всеми, от научных журналов до еженедельного издания под дивным названием «Мировой морж». Орган же местной утонченной филателии даже не удостоил меня письмом с отказом.

2. Временные работы и личные помощники. Определенно «плавали и знаем» – и больше никогда, никогда не захочу нырять туда снова! Снова натирать мозоли на кончиках пальцев, заклеивая конверты со счетами у какого-нибудь биржевого маклера – судьба слишком удручающая, чтобы о ней размышлять. А деградировать до того, чтобы забирать школьную униформу чьей-то дочки из химчистки… да по сравнению с этим копрофагия – фигня на постном масле!

3. Проституция. Проклятие!

Я могу остаться в бизнесе и стать независимой. Это означало бы, что мне больше никогда не придется отдавать треть своих заработков агентству. С другой стороны, это означало бы самой проверять своих клиентов, принимать звонки в любое время дня и ночи, поддерживать портфолио, организовывать охрану и… Ох! Слишком много работы на одну меня! Едва хватало бы времени на плановую эпиляцию, не то, что на другие важные операции по поддержанию себя в форме.

Письма. Формы заявлений. Загрузить, распечатать, заполнить. Конверты и марки на письмах, на которые я, вероятно, так и не получу ответ. А потом, вчера, ближе к концу дня – звонок из отдела кадров. Они хотят пригласить меня на интервью. На должность, которую я бы с радостью заняла.

Я попала в шорт-лист. И знаю, что список действительно окончательный и действительно короткий. У меня хорошие шансы.

Свершилось – я выхожу из бизнеса!

Из профилей на сайте агентства видно, что многие девушки, может, и не большинство, но значительная часть – родом не из Соединенного Королевства. Восточная Европа, Северная Африка, Азия. Британия ведет бойкую торговлю, импортируя секс-работниц.

Я не спрашиваю, что привело их в эту профессию. Это не мое дело. Меня не заставляли работать на агентство, надеюсь, что их – тоже. Если бы агентство действительно было конюшней для нелегалок, которых держит в узде властная сутенерша, она бы не нанимала так много местных девушек…

Или нанимала бы?

Я сознаю, если уж на то пошло, что в настоящий момент мое положение не сильно отличается от положения этих иорданок или полячек. Возможно, у них закончились студенческие визы, и они по уши в долгах. Как-то по ходу дела подразумевалось – не гарантировалось, это я понимаю, но подразумевалось, – что наградой за упорный труд в школе и получение диплома будет сносная карьера. В данный момент я гадаю, будет ли полугодовой стаж корректором фотографий в иллюстрированном журнале или помощником менеджера в розничной торговле таким уж удачным карьерным ходом. Плюс соревнование с сотнями других дипломированных выпускников за те же жалкие объедки…

Меня пригласили на интервью! Свершилось – я выхожу из бизнеса!

Но в настоящий момент у меня есть другие поводы для беспокойства – глажка блузок и вопросы на собеседовании.

Встала рано, чтобы успеть на поезд. Это был Лондон, о котором я знала только по слухам: мужчины и женщины в деловых костюмах, толпящиеся на платформах, дожидающиеся возможности занять место в переполненном вагоне. Многие выглядели слегка оцепеневшими, не вполне проснувшимися, другие явно встали рано, им, судя по всему, удалось поладить со своим расписанием. Я гадала, уж не пришлось ли некоторым женщинам со свежим макияжем встать в полпятого, чтобы выглядеть такими собранными к восьми.

Поезд прибыл вовремя, чтобы дойти до офиса, потребовалось меньше времени, чем я ожидала. Я завернула в кафе за углом – выпить чашку чая и скоротать время до встречи. Женщина, чье знание английского явно требовало курса коррективных занятий, приготовила мне напиток, налив в чашку молока задолго до того, как чай успел завариться, и прежде, чем я успела ее остановить. Я сидела за маленьким столиком лицом к окну, выходящему на улицу. Все вокруг меня, от строителей до администраторов, склонились над своими газетами. У меня газеты не было, и я принялась наблюдать за проходящими мимо людьми.

Когда я пришла в офис, двое других участников собеседования были уже там. Мы представились друг другу, коротко поговорили о социальных и профессиональных связях, которые свели нас вместе. Потом гуськом вошли в комнату и вместе с группой интервьюеров просмотрели краткие презентации друг друга. После этого нас направили обратно в первую комнату и стали вызывать по одному, чтобы побеседовать как следует.

Темно-русая с толстой круглой физиономией девица была первой кандидаткой. Когда она отправилась на допрос с пристрастием, второй из претендентов печально мне улыбнулся.

– Как только я вас увидел, понял, что у меня нет шансов, – проговорил он.

Я подумала то же самое, поскольку, хотя моя степень была повыше, а рекомендации – получше, его опыту можно было только позавидовать.

– Не говорите ерунду! – сказала я. – Это может быть любой из нас.

Из нас двоих, поправилась я мысленно, поскольку было вполне очевидно, что у той девицы нет ни единого шанса. Ее специальность лишь относительно связана с данной позицией, ее опыт стремился к нулю, а во время презентации она мямлила и тянула резину, да и содержание было не особо впечатляющим. Второй кандидат ушел на собеседование и, должно быть, отбыл сразу после этого, так как в комнате больше не появился.

Я вошла в дверь, уже заранее вспотев. «Не наткнись на стол, – думала я. – Ничего не урони». По другую сторону стола сидели трое: высокий худой мужчина, пожилой джентльмен в очках, женщина лет за тридцать с короткими темными волосами.

Они задавали вопросы по очереди. Разделение труда вскоре стало очевидным. Старший из них спрашивал очень мало и явно был здесь главным. Худой мужчина задавал вопросы личного характера, например, что я считаю своим слабым местом и как себе представляю свою карьеру через пять лет. Женщине оставались технические вопросы, они-то больше всего меня пугали, и я задумывалась, перед тем как дать ответ на каждый из них. В некоторые моменты я сознавала, что им приходится ждать начала моего предложения, но решила, что лучше отвечать точно, чем бессмысленно бродить вокруг да около.