Александр Плеханов - Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942

О настроении личного состава Красной армии тех дней свидетельствует не только настроение пограничников: «Любой враг разобьет свой медный лоб о советский пограничный столб». Красноармейцы 1930-х гг. запомнили слова Полевого устава 1936 г., в 1-м параграфе которого утверждалось: «Всякое нападение на социалистическое государство рабочих и крестьян будет отбито всей мощью Вооруженных сил Советского Союза, перенесением военных действий на территорию напавшего врага» [75] Долматовский Е. Зеленая брама. Документальная легенда об одном из первых сражений Великой Отечественной войны. М., 1985. С. 41. .

В строевых частях царило благодушное настроение. От бойцов до старших и высших командиров – все воины считали, что трудящиеся капиталистических стран в случае опасности вооруженного столкновения агрессора с СССР единодушно выступят в защиту первого в мире пролетарского государства. Занятия с командирами по изучению армий основных капиталистических стран почти не проводились, и их вооружение практически не изучалось. Как вспоминал генерал И.И. Федюнинский (в 1941 г. командир 15-го ск КОВО): «Среди бойцов и молодых командиров имели место настроения самоуспокоенности. Многие считали, что наша армия легко сумеет одержать победу над любым противником, что солдаты армий капиталистических государств, в том числе фашистской Германии, не будут активно сражаться против советских войск. ‹…› Недооценивались боевой опыт германской армии, ее техническая оснащенность. Надо признать, что недооценка гитлеровской военной машины в первых боях нанесла нам большой вред. То, что враг оказался сильнее, чем его представляли, для некоторых командиров явилось неожиданностью» [76] Федюнинский И.И. Поднятые по тревоге. М., 1961. С. 9. .

Маршал артиллерии В.И. Казаков (в июне 1941 г. начальник артиллерии 7-го механизированного корпуса) писал: «По подразделениям ползли тревожные слухи, различные догадки. О войне офицеры думали и говорили по-разному. Молодежь вообще мало верила в реальность военной опасности, а старшие и наиболее дальновидные офицеры понимали, что война назревает, но и они не теряли надежды на возможность избежать ее. Только в одном все были единодушны – если грянет война, то она будет короткой и завершится полным разгромом врага. Так уж мы были воспитаны» [77] Казаков В.И. На переломе. М., 1962. С. 6. . А вот что вспоминал о подготовке к выезду в Тернополь накануне войны маршал Советского Союза И.Х. Баграмян: «Невозмутимое спокойствие командования округа, деловитость и четкость при формировании и сборах в дорогу аппарата фронтового управления подействовали на всех благотворно. Особой тревоги никто не проявлял. Кое-кто из административно-хозяйственного аппарата высказал даже надежду, что это плановый выезд учебного порядка, что не позднее следующей субботы все возвратятся в Киев» [78] Баграмян И.Х. Так начиналась война. Изд. 2-е, испр. М., 1977. С. 84. .

Для судьбы нашей страны, хода и исхода войны особое значение имели два дня ее истории: 21 и 22 июня 1941 г.

21 июня 1941 г. информация о начале вторжения вермахта поступила от нескольких перебежчиков. В 20 часов 21 июня на погранзаставу около г. Владимир-Волынского перебежал фельдфебель германской армии Альфред Лисков, коммунист из г. Гамбурга. Он сообщил начальнику заставы о том, что отдан приказ немецкой армии в 4 часа утра 22 июня начать войну против Советского Союза. Это сообщение и сам немец были отправлены в высшие погранинстанции. В этот же день на советскую территорию перешел ефрейтор 222-го саперного полка вермахта. Он показал, что выступивший перед ними в этот день командир взвода сказал, что в ночь на 22 июня после артиллерийской подготовки будет форсироваться река Буг на плотах, лодках и понтонах [79] См.: Пограничные войска СССР. 1939–1941 гг. С. 404. .

Последнее сообщение от перебежчиков германской армии о начале войны было получено около 1 часа ночи 22 июня. Перешедший военнослужащий 602-го артполка германской армии заявил, что вторжение немецких войск в СССР начнется через несколько часов [80] Чугунов А.И. Граница накануне войны. М., 1985. С. 97. .

В 3 часа 10 минут 22 июня 1941 г. разведывательный отдел штаба Западного Особого военного округа сообщил нач. ГРУ генералу Ф.И. Голикову:

«1. По имеющимся данным, которые проверяются, основная часть немецкой армии в полосе ЗапОВО заняла исходное положение.

2. На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления к границе» [81] Анфилов В.А. Грозное лето 41-го года. М., 1995. С. 115. .

Еще вечером 21 июня Сталин разрешил привести войска в боевую готовность после получения шифровки авторитетного резидента: «В германском посольстве в Москве считают, что наступившей ночью будет решение. Это решение – война». Но было уже поздно [82] Данилов В.Д. Ставка ВГК, 1941–1945. М., 1991. С. 14. .

Приграничным округам (фронтам) была направлена директива за подписью народного комиссара обороны С.К.Тимошенко и нач. Генерального штаба Красной армии Г.К. Жукова, в которой говорилось: «В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев». Предлагалось в течение ночи скрытно занять огневые точки укрепленных районов на границе, все части привести в боевую готовность, держать войска рассредоточенно и замаскированно, перед рассветом рассредоточить авиацию по полевым аэродромам, привести в боевую готовность противовоздушную оборону, подготовить затемнение городов. В директиве указывалось, что «нападение немцев может начаться с провокационных действий», и при этом подчеркивалось, что «задача наших войск не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения» [83] История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 5. Коммунистическая партия накануне и в годы Великой Отечественной войны, в период упрочения и развития социалистического общества. 1938–1958 гг. Книга первая (1938–1945 гг.). С. 145. .

Директива начала передаваться в войска по средствам связи в 23 часа 30 минут 21 июня, и ее передача закончилась в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 г., когда до начала войны оставались считанные часы. Ни нарком обороны, ни нач. Генерального штаба далее не предприняли никаких других действий, чтобы как-то сориентировать руководящий состав западных округов о времени возможного удара и посланной им директивы для ускорения приведения войск Красной армии в боевую готовность.

Сам Сталин, переговорив напоследок о чем-то с Берия, около часа ночи 22 июня 1941 г. спокойно отправился к себе на дачу в Кунцево, возлагая большие надежды на боеспособность Красной армии [84] Иринархов Р.С. Красная Армия в 1941 году. С. 432. .

В военных округах многое зависело от поведения и решений командного состава, особенно в критической обстановке. Одни действовали, как командующий Западным Особым военным округом генерал Д.Г. Павлов, командующий 10 армией генерал-майор И.Г. Голубев, генерал-майор Коробков, другие – как нач. пограничных войск Ленинградского пограничного округа генерал-лейтенант Г.А. Степанов, генерал-майор М.М. Иванов и др.