Александр Плеханов - Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942

Несмотря на принимаемые меры, «катюши» нередко становились трофеями немецкой армии. Об этом свидетельствовали донесения ОО на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова, К.Е. Ворошилова, Б.М. Шапошникова и Л.П. Берии. Так, 11 октября, в 16 часов 10 минут, Ф.Я. Тутушкин по телефону из Черни просил доложить Берии о том, что накануне наши войска в г. Мценске оставили девять «катюш» со снарядами, которые попали в руки противнику. Командующий Д.Д. Лелюшенко об этом никому не сообщил. 12 октября 1941 г. Берии стало известно, что на 146 км шоссе Москва – Минск отряд немецких танков захватил на огневой позиции установку системы Костикова и три автомашины с 92 шт. снарядов РС. Несмотря на явную опасность вследствие приближения неприятеля, установки не были своевременно вывезены с огневой позиции… ОО Западного фронта дано указание принять все меры к уничтожению захваченной установки и снарядов [946] ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 8. Д. 20. Л. 152–153. . Однако приказ не был выполнен. Это был боевой расчет ст. лейтенанта И.Т. Денисенко, работой которого восхищался К.К. Рокоссовский. Таковы гримасы войны.

Военные контрразведчики сумели сохранить в тайне данные о танке Т-34. Появление его на поле боя стало для немцев полной неожиданностью. Генерал Гюнтер Блюментрит, участник битвы за Москву, писал: «И вдруг на нас обрушилась новая, не менее неприятная неожиданность. Во время сражения за Вязьму появились первые русские танки Т-34. В 1941 г. эти танки были самыми мощными из всех существовавших тогда танков. В районе Вереи танки Т-34, как ни в чем не бывало, прошли через боевые порядки 7-й пехотной дивизии, достигли артиллерийских позиций и буквально раздавили находившиеся там орудия. Понятно, какое влияние оказал этот факт на моральное состояние пехоты. Началась так называемая танкобоязнь» [947] Роковые решения… Пер. с англ. М., 1958. С. 93–94. .

Немецкий генерал допустил неточность, указывая на первое появление Т-34 на полях сражений. Оно состоялось уже в первый день войны, но наиболее стал известным факт их применения в боях под Гродно частями корпуса генерал-майора Д.К. Мостовенко.

На второй день войны многие писатели выехали на разные фронты, но с одинаковыми предписаниями: «Для выполнения специальных заданий» [948] Долматовский Е.А. Указ. соч. С. 262. . У сотрудников военной контрразведки вызывало беспокойство особое положение военных корреспондентов, многие из которых пренебрегали соблюдением режима секретности. Их задачей являлись объективное оперативное освещение событий войны, показ героизма советских воинов, пропаганда боевого опыта во фронтовой обстановке. На 22 июля 1941 г. на фронтах Отечественной войны работали в общей сложности более 200 военных корреспондентов центральных и республиканских газет, на считая большого числа фронтовых и армейских журналистов.

Для их работы были созданы самые благоприятные условия. Еще 24 июня 1941 г. было образовано Советское Информационное бюро при СНК СССР на основе постановления ЦК ВКП (б) с задачей руководства работой по освещению в периодической печати и по радио международных, военных событий и внутреннего положения в стране. Важнейшим источником для нее были сообщения военных корреспондентов. 9 августа 1941 г. ЦК ВКП (б) принял Постановление «О работе на фронте специальных корреспондентов…» [949] КПСС в резолюциях и решениях. Том седьмой. 1938–1945. С. 232. . Было предоставлено право газетам «Правда», «Известия», «Красная звезда», «Красный флот», «Комсомольская правда» и «Сталинский сокол», а также Совинформбюро, ТАСС и Всесоюзному радиокомитету иметь постоянных военных корреспондентов на фронтах. Ими стали многие видные советские писатели и журналисты. Создание разветвленной сети спецкоров позволило получать постоянную информацию о ходе боевых действий, подвигах бойцов и командиров Красной армии.

Но по прибытию на фронт многие военные корреспонденты не были знакомы с требованиями, предъявляемыми к военнослужащими. Поэтому во взаимоотношениях с ними у командного, политического и оперативного состава возникало немало вопросов. На это, в частности, указывается в донесение от 28 июля 1942 г. зам. нач. 1-го отдела 3 УНКВД СССР Серову с переадресацией секретарю ЦК ВКП (б) Щербакову о военных корреспондентах на фронтах Отечественной войны [950] ЦА ФСБ России. Ф. 3. Оп. 9. Д. 142. Л. 378–385. .

По роду своей работы, а также в силу крайней беспечности оперативных работников армий каждый военный корреспондент имел доступ к самым секретным материалам и всегда находился в курсе намечающихся операций, имея полное представление о действующих частях и соединениях. Иными словами, военные корреспонденты, особенно те, кто регулярно менял фронты, как никто другой представитель ни одного другого ведомства буквально был «начинен» сведениями, представлявшими значительный интерес для агентуры абвера. Поэтому следовало более строго подходить к отбору военных корреспондентов и не менее строго контролировать не только их работу, но и поведение в быту. Но они на фронте являлись какой-то особой «вольной командой», на которую не распространялись законы, обязательные для каждого военнослужащего, и работали на свой страх и риск. Характерно, что от военных корреспондентов не требовалось даже соблюдение совершенно обязательной для всех такой формальности, как дача подписки о сохранении военной тайны. Они стояли как бы независимой группой между военно-политическим аппаратом, который считал, что контроль и руководство их работой не входят в его функции (тем более, что корреспонденты – народ зубастый, начнется контроль – потом не оберешься неприятностей) и гражданский партийно-политический аппарат: отдел печати ЦК ВКП (б) ограничил военных проверкой формальных данных при назначении и в дальнейшем не интересовался тем, как они вели себя на фронте и работали, а редакции во многих случаях полагались на совесть корреспондентов и тоже не проверяли их работу: хорошо или плохо они освещали в газетах боевые действия на данном участке фронта.

В ложном положении оказывался командно-политический состав частей, когда к ним приезжали корреспонденты газеты «Красная звезда», имевшие явно завышенные звания. Почти каждый корреспондент был полковником или полковым комиссаром, в то время как нередко дивизиями командовали майоры. И о каком контроле могла идти речь? Приезд полкового комиссара в части являлся событием. И о каком контроле за работой корреспондента можно говорить, когда он старше по званию и перед ним надо встать навытяжку? Присвоение столь высоких званий работникам газет ничем не было оправдано и отнюдь не диктовалось необходимостью.

Командование и ОО НКВД не научились обеспечивать военных корреспондентов информацией и допускали две крайности: либо перед ними раскрывали все карты и секретные дела, либо от них шарахались и ничего не показывали и не рассказывали. Поэтому по предложению УОО НКВД СССР специальной директивой Генштаба Красной армии было предложено держать военных корреспондентов во втором эшелоне штаба фронта. Но это не было разумным решением, ведь место военных корреспондентов впереди, а не позади штаба. И штаб обязан оберегать военную тайну и в то же время обеспечивать корреспондента полной информацией в рамках, допустимых для опубликования, руководить ими, направляя на наиболее интересные участки боя и обеспечивая связь для оперативной передачи информации. [951] Плеханов А.М., Плеханов А.А. Указ. соч. С. 320. .