Александр Плеханов - Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942

Ни одна страна мира не явила таких примеров жертвенности, самоотверженности и героизма, как несколько поколений бойцов и командиров, советских солдат и офицеров, не вернувшихся с войны. Из каждых ста юношей 1923–1924 гг. рождения, встретивших врага у рубежей Родины, до Победы дожил только один [11] Мы были первыми. М., 2013. С. 5. .

Казалось бы, Великая Отечественная война давно уже стала достоянием истории. Но, осмысливая ее, каждый из нас сталкивается с настоящим, потому что эта война связана с тяжелейшими испытаниями, со смертью соотечественников, родных и близких и никогда не будет только прошлым, а останется на долгие годы в сознании народа. Мы, авторы, можем гордиться тем, что и наши родные внесли свой вклад в Великую Победу: отец и дед, Плеханов Михаил Яковлевич, был начальником РО НКВД в Омской области, тесть, Важенин Георгий Александрович, – офицером «Смерш», теща, Важенина Мария Павловна, – выпускница Пермского мединститута, ушла на фронт и закончила войну в Инстербурге (Черняховск Калининградской области), дядя, Плеханов Федор Яковлевич, прошел всю войну, участвовал в обороне Ленинграда, встретил победный май в Вене, его жена, Анна Ивановна, – медицинская сестра в действующей армии, вернулся с войны дядя, Степанов Иван Тимофеевич, на полях сражений пали смертью храбрых Николай и Федор Матвеевы. Этот список можно продолжить. Трудности военной поры на своих плечах вынесли многодетные матери: Важенина Екатерина Павловна и Плеханова Анна Тимофеевна.

Старший из нас принадлежит к детям военного времени, которые не стояли в стороне: будучи школьником, выступал в военном госпитале с чтением стихов, помогал раненым писать письма и вместе со всем народом испытал трудности военного времени.

Все дальше и дальше от нас, мальчишек и девчонок военных лет, уходит война, уже десятилетия минули после ее окончания, но с прожитыми годами она как бы снова начинает приближаться, и все чаще и пронзительнее начинаешь понимать, что именно эта война и была главным событием в жизни старшего поколения. То, что поначалу нам казалось обыденным и несущественным, со временем стало значительной величиной, заслоняющей многое из того, что когда-то волновало и даже потрясало нас. Поэтому-то очевидцу начала 1940-х гг. выступать в роли историка сложнее, чем тем, кто непричастен лично к минувшим событиям.

Память человеческая не вечна, потому что люди смертны. И остается от них то, что запечатлено на бумаге и в воспоминаниях очевидцев. Память судит, будоражит Совесть. Это один из великих законов бессмертия. И каждый из нас будет лучше понимать историю Родины, если она станет восприниматься через судьбу дедушек и бабушек, отцов и матерей, независимо от того, кем они были. И совершенно прав писатель П.И. Ткаченко в своем утверждении: «Только упрощенное, ущербное сознание, лишенное живого восприятия жизни, может с такой легкостью отказываться от одних и принимать другие мировоззренческие ориентиры. Разве не урок для нас, что за неполный век, по сути, на протяжении одной человеческой жизни, нас пытаются втянуть в решительный бой за… уже противоположные «идеалы». Но жизнь народная не может поворачиваться, как флюгер, в одночасье, принесенные жертвы и пролитая кровь не пустят» [12] Соленая подкова. Авторский литературно-публицистический альманах Петра Ткаченко. Выпуск пятый.− М., 2008. С. 251. . И это свидетельство не догматического мышления, а реальных раздумий о своей судьбе, судьбе дела, которому посвятили всю жизнь.

Старший из нас имеет полное право отнести и в свой адрес слова поэта-суворовца Леонида Филатова из его обращения 20 декабря 2010 г. к выпускникам Ташкентского и Ленинградского СВУ НКВД-КГБ СССР, надевших погоны в 10–12 лет:

Одной из причин обращения авторов к событиям тех лет является то, что споры о причинах, ходе и итогах войны не утихают до сих пор.

Авторам нет необходимости подробно останавливаться на самом ходе боевых операций, поскольку они достаточно подробно описаны во многих исторических трудах. Их внимание обращено на малоизвестные станицы истории одной из советских спецслужб, на трудную повседневную и специфическую работу в частях и подразделениях армии и флота, преимущественно на фронте и в прифронтовой полосе.

Что же написано о деятельности предтечи Смерша – военной контрразведки НКО и НКВД? Насколько эта тема разработана? В чем необходимость ее дальнейшего исследования? Дадим краткую справку.

Начнем с того, что в отечественной историографии эта проблема до последнего времени оставалась малоизученной. На то были свои причины: во-первых, господство определенных идеологических установок в историографии советского периода, где о борьбе чекистов не принято было говорить; во-вторых, закрытость источников по изучаемой проблеме; в-третьих, специфика работы органов безопасности, руководство и сотрудники которых не заинтересованы в раскрытии форм и методов деятельности.

С начала Великой Отечественной войны вышли книги и статьи «по горячим следам». У истоков изучения истории советских органов безопасности стояли непосредственные участники сражений на фронтах Великой войны. В январе 1942 г. была создана Комиссия по истории Великой Отечественной войны Академии наук СССР для научного изучения документов и материалов о войне и проведения исторических исследований во главе с профессором Г.Ф. Александровым. Следует иметь в виду, что сбор и обобщение документов о работе органов НКВД и НКГБ велись с начала войны также сотрудниками аппаратов этих ведомств, особых отделов НКО и НКВМФ СССР, Высшей школой НКВД. Но, как правило, эти материалы носили закрытый характер и не были доступны широкой общественности.

Дальнейшее изучение деятельности ОО НКВД получило в послевоенный период до середины 1950-х гг. Масштаб публикаций весьма незначителен из-за узости источниковой базы и «одномерного идеологического мышления». К тому же, действовала практика, сложившаяся с середины 1920-х гг. – почти ничего не писать о работе органов и службе войск ведомства безопасности. Она утвердилась еще при первом председателе ВЧК-ОГПУ Ф.Э. Дзержинском, который считал, что историю органов безопасности можно будет писать лишь после того, как исчезнет нужда в них» [13] Плеханов А.М. Дзержинский – первый чекист России. М., 2007. С. 8. .