Надежда Кутепова - Тайны закрытых городов

Как же это происходило? Обратимся к истории и документам. В одном из своих докладов Сталину (В. Кузнецов, «Ядерное наследие») Игорь Курчатов (физик, один из вдохновителей и научных руководителей атомного проекта, автор самой удачной идеи реактора, культовая фигура для атомщиков) пишет о том, что они (Специальный комитет атомного проекта и институт № 11) уже «набросали» генеральный план будущего предприятия «котел – уран графит» (это, кстати, еще одно, самое первое название моего будущего города) с рабочим поселком. Курчатов пока не понимает и не может знать, сколько человеческих рук и душ понадобится, чтобы реализовать его идею. Как физик, он думает о людях как об исполнителях его идеи. На данном этапе это только задумки и идеи из головы атомного гения, ожидающие одобрения генералиссимуса.

Главное – это реактор, а люди как-нибудь приспособятся. Как только получено «добро» сверху, работа закипает.

В 1945 году Государственный союзный проектный институт № 11 (ГСПИ-11) Ленинграда утвержден правительством, естественно, с грифом «совершенно секретно» в качестве генеральной проектной организации для создания и развития атомной промышленности СССР. Институт получает первое задание – официально разработать генеральный план строительства атомного завода и двух рабочих поселков на две с половиной тысячи жителей. Под жителями будущих поселков, разумеется, подразумевались условно свободные люди, ну то есть те, для кого прибытие на место не было сроком по статье Уголовного кодекса СССР, а добровольно-принудительным направлением на объект. « Меня завербовали», – так говорила о направлении ехать на строительство первого атомного комбината и поселка моя бабушка. Завербовали – значит предложили в такой форме, что отказаться, не рискуя потерять что-то (партбилет или даже свободу), было нельзя под страхом этих же самых репрессий. Напомним здесь, что в 1945 году страна по-прежнему живет под игом регулярных сталинских чисток, на этот раз послевоенных, а количество осужденных по самым разных поводам снова возрастает. ГУ-ЛАГи, источники бесплатной рабочей силы СССР, снова заполняются. Такая тенденция будет сохраняться вплоть до смерти Сталина и падения Берии.

Для меня до сих пор остается загадкой, как с помощью всего двух с половиной тысяч жителей авторы первого проекта собирались освоить такое гигантское количество работ, как создание на пустом месте в лесу с нуля реактора, строительство затем химико-металлургического завода и обеспечение всего этого хозяйства всем необходимым. Вырубить лес, вырыть котлован (техника примитивная – лопаты!), уложить под землей железобетонные конструкции и снова засыпать все землей. Опасность неучитываемой радиоактивности первых работ, огромное количество жидких отходов, сливаемых в природные водоемы, смертельные дозы.

Рискну предположить, что людьми, в терминах того времени, считались только вольнонаемные, а заключенные лагерей людьми не считались. Они были ЗК – зэки. Государство, видимо, рассчитывало и дальше пополнять число рабочих рук за счет вновь прибывающих в ГУЛАГ, а для них, как известно, никаких особых поселков строить было не надо, достаточно было лагерных бараков, возводимых силами самих же заключенных довольно быстро. Ну и, конечно, физики-теоретики, дизайнеры плутония и производства не могли предвидеть, что процесс создания плутония в промышленных масштабах будет насколько опасный и смертельный, что потребует жизней гораздо большего количества людей, чем двух с половиной тысяч. Сегодня мы знаем, что на первенце атомной промышленности – комбинате «Маяк» работало за все годы более ста двадцати тысяч человек, а только в для ликвидации последствий ядерной аварии 1957 года (поговорим о ней позже) атомному ведомству понадобилось более тридцати тысяч человек. Сравните это с планируемыми двумя с половинами тысячами 1945 года.

Ленинградский ГСПИ-11 получил полномочия, спланировал заданное, и работа на месте первой площадки началась. По воспоминаниям первостроителей, сначала никакого плана не было, процесс строительства шел довольно хаотично, люди жили в бараках и деревянных общежитиях, устанавливаемых на скорую руку, никаких особых изысканий, кроме как коттеджей для начальства, не было. Когда стало ясно, что поселения расширяются, семьи неожиданно создаются и рождаются дети, появились и более серьезные архитектурные планы.

Для нужд атомной промышленности по созданию бомбы, кроме первой площадки для реактора Курчатова в Челябинской области, понадобились и другие заводы. Но где же их размещать? В одном месте или все-таки в разных? На этом этапе яйца в корзине – то есть циклы производства атомной бомбы – решено было разделить. Если бы по какой-то причине враги смогли обнаружить и совершить свою диверсию на одном предприятии и даже, не дай бог, вывести его из строя или уничтожить, это был бы всего лишь один из этапов, который мог бы быть восстановлен в кратчайшие сроки. Разные ступеньки ядерного цикла было решено раскидать по всей стране в направлении Сибири. Решением ПГУ выбирались новые места, появлялись новые площадки в других концах страны, вместе с ними там появлялись новые люди, а значит, им нужны были снова рабочие поселки при заводах.

Всего за тринадцать лет проектировщикам и атомщикам удалось разместить, организовать и наладить разработку и производство на десяти секретных площадках. Эти десять площадок и стали колыбелью атомных закрытых городов. С датой рождения, правда, не у всех у них все просто. Некоторые из них начали свою жизнь с пустого места в лесу, кое-кто с бывшего поселка, а один даже с древнего монастыря. Но мы ведь уже знаем, что города никто не планировал, а все документы, даты, цифры были секретными. Плюс атомщики всегда считали город придатком к производству, своеобразным бастардом, незаконнорожденным. Родился, раз уже так – хорошо, пусть живет, но пусть не забывает о своем «побочном» происхождении. Именно поэтому в большинстве случаев днем рождения города является либо день приказа о создании атомного предприятия (или строительного, зависит от обстоятельств), либо дата выпуска первой продукции. Мы говорим «завод» – подразумеваем город, мы говорим «город» – подразумеваем завод.

Давайте мы здесь их всех перечислим. Для этого расположим в календарном порядке наших десять атомных братьев-близнецов по дате их рождения. Автор книги думает, что города уже давно по значимости переросли своего родителя. Но атомный «родитель» так не считает, ему по-прежнему хочется, чтобы закрытый город «знал свое место».

1. 9 ноября 1945 года. Озерск, Челябинская область (База 10, Челябинск-40, Челябинск-65).Рождение первенца в семье ЗАТО – моего родного города. Поскольку новорожденный появился довольно неожиданно для его создателей, то никто, естественно, и не подумал специально и сразу о «дне рождения». День основания города определяли через десять лет позже специальным решением исполнительного комитета городского Совета депутатов трудящихся от 14 ноября 1955 года № 272, этим днем стала дата накануне приказа Челябметаллургстроя НКВД СССР (вот он, товарищ Берия) от 10 ноября 1945 года, когда была создана первая организация – строительное подразделение, производящее все работы. Я вам уже рассказывала, сколько разных названий с целью сохранения секретности город поменял до того, как получить свое нынешнее имя. Почти как герой фильма «Москва слезам не верит». Он же Юра, он Жора, он же Георгий Иванович. Однако почти никто из жителей города не знает этой даты, а день города отмечается 19 июня. Происходит это не только потому, что летом приятнее отмечать праздники на Урале, а совершенно по другой причине. В этот день в 1948 году был выведен на полную мощность первый промышленный реактор «А» атомного предприятия. Атомщики любовного окрестили его Аннушкой, из соображений секретности, конечно. Город же получил название свое последующее романтичное название Озерск от несметного количества озер, его окружающих. Депутат 1937 года года, товарищ Завенягин, явно любил природу, скажу я вам, мои уважаемые читатели. Город всегда и на всех производит самое хорошее и уютное впечатление. Зеленый, компактный, удобный (исключение март и апрель, когда сходит снег). В остальное время ни за что не скажешь ничего плохого, если не знаешь, ЧТО находится за соседним лесом или на другом берегу живописнейшего озера.