Алексей Ракитин - Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX – XX столетий. Книга I

Врачи из службы коронера предложили полицейским довольно необычную схему убийства. Выглядела она примерно так: сначала преступник душил жертву, доводя её до состояния глубокой комы, после чего резал ножом уже бесчувственное тело. В условиях резкого снижения активности сердечной деятельности разбрызгивания крови из ран могло и не произойти и его на самом деле не было! Те мелкие брызги крови, что были обнаружены на стене уборной, появились там не из-за удара ножом в артерию, а были оставлены преступником специально – он умышленно размахивал окровавленным ножом таким образом, чтобы срывавшиеся с лезвия капли попадали на стену.

Разумеется, подобное поведение преступника требовало не только хладнокровия, но определенной медицинской подготовки, должного понимания им азов судебной медицины. Дюранту, кстати, в медицинской школе читали курс судебной медицины!

В конечном итоге окружной прокурор, готовивший обвинительное заключение, пришёл к выводу, что обстановка в залитой кровью уборной – это на самом деле не истинная картина убийства, а своего рода инсталляция, подготовленная Дюрантом второпях перед уходом из церкви. Следует помнить, что вечером 12 апреля он должен был появиться на собрании в доме общинного старосты Фогеля, а потому ему приходилось действовать в условиях жёсткого цейтнота и он просто не успевал убрать за собой место совершения преступления. На тот случай, если труп будет обнаружен до того, как ему удастся возвратиться со сборов Сигнального Корпуса, Дюрант и устроил сбивавший с толку фокус с разбрызгиванием крови.

Полицейские крайне придирчиво, можно даже сказать, с пристрастием изучили показания о том, чем занимался Теодор Дюрант вечером 12 апреля, в те самые часы и минуты, когда по версии правоохранительных органов была убита Минни Уилльямс. Обвиняемый доказывал, будто он, начиная с 20 часов, метался по городу в поисках военной формы, причём сначала хотел поехать к одному товарищу и пошёл на нужную остановку трамвая, а потом передумал и решил ехать к другому. В результате, так и не дождавшись трамвая, Дюрант якобы ушёл с остановки и направился на другую. Там он безрезультатно простоял ещё некоторое время и надумал отправиться к товарищу пешком. Что и сделал в конечном итоге.

В результате, как мы помним, он опоздал на собрание к Фогелю минут на 10—15, что было сочтено недопустимым проступком. Пастор Гибсон по причине опоздания даже сделал Дюранту замечание, от чего обычно воздерживался.

Минни Уилльямс проживала в доме №1707 по Говард стрит, удаленном от церкви Святого Эммануила приблизительно на 1,5 км. Из дома она вышла около 20 часов, возможно, чуть ранее, стало быть, возле храма девушка должна была появиться около 20:15 – 20:20. Именно в это время Ходжкинс видел её возле церкви спорящей с кем-то, чрезвычайно похожим на Дюранта 7 7 Если быть совсем точным, то Ходжскинс говорил о времени «несколько ранее» 21 часа, но тут следует принять во внимание отсутствие у него часов. Кроме того, точное время выхода Минни Уилльямс из дома также осталось неизвестным, она вполне могла отправиться в путь и «несколько позже» 20 часов. По этой причине определенные разночтения и нестыковки в определении времени встречи жертвы и убийцы неизбежны, но важность таковых переоценивать не следует. .

Обвиняемый настаивал на том, что он не мог находиться перед церковью, поскольку в это время стоял на остановке трамвая в 250 метрах, но на самом деле свидетелей тому найти не удалось. «Провал во времени» – то есть такой интервал, когда Дюранта никто не видел – в его показаниях достигал 65 минут. Именно в течение этих минут он каким-то образом заманил Минни в церковь, уговорил подняться на второй этаж и пройти в библиотеку, где убил её, поместил тело в уборную, кое-как привёл себя в порядок и помчался на собрание в дом Фогеля.

Правоохранительные органы приложили большие усилия к тому, чтобы последовательно опровергнуть все показания Дюранта.

Со всей возможной быстротой был найден слесарь газовой компании, обслуживавший церковь Святого Эммануила. Звали его Уилльям Стирлинг (William Stirling), он очень удивился услышав вопрос про якобы неисправный 3 апреля светильник и категорически отверг саму возможность такого рода неполадки. Оказалось, что буквально накануне – т.е. 2 апреля – Стирлинг приходил в храм, где осмотрел все коммуникации и светильники. Слесарь категорически отверг подозрения, связанные с небрежной работой или забывчивостью, заявив, что ремонт газовых магистралей требует не только специфических знаний и опыта, но и особых инструментов. Стирлинг также заявил, что никогда не слышал о том, чтобы в баптистской церкви кто-то занимался самостоятельным ремонтом газовых рожков – это попросту опасно делать!

Поскольку защита Дюранта всячески педалировала тему его физической слабости и неспособности совершать действия, приписываемые обвинением, полиция распространила заявление, в котором сообщила, что обвиняемый имеет отличную физическую форму и при обыске в его доме были найдены гантели. Знакомые Теодора сообщили полиции, что тот ежедневно занимался с утяжелениями и очень гордился своей хорошей физической формой.

В связи с этим заслуживает упоминания такая деталь. В июле 1895 г. одни из журналистов со Среднего Запада, откомандированный в Калифорнию для освещения предстоящего суда над Дюрантом, впервые увидел того в тюрьме. Журналист очень удивился тому, почему этого человека все называют «слабым»? Впоследствии в своей статье он написал о том, что Дюрант – это молодой мужчина в отличной физической форме, худощавый, гибкий, с развитым плечевым поясом и «большими руками». «Большие руки» – это, по-видимому, кисти рук, но как бы там ни было, для нас важен тот факт, что незнакомый с Дюрантом человек, увидав того впервые, вовсе не подумал назвать его слабым.

Говоря о работе детективов полиции в апрельские дни 1895 г. следует упомянуть о довольно любопытном ответвлении расследования, которое оказалось связано с неким Элмером Волфом (Elmer Wolfe), персонажем с одной стороны случайным, а с другой – довольно специфическим, что едва не повлекло для него самые неприятные последствия.

Начать следует с того, что Волф являлся членом той же самой баптистской общины, что и убитые девушки. Вечером 12 апреля Элмер присутствовал на собрании в доме старейшины Фогеля, на которое с опозданием явился Дюрант. Кстати, Волф настаивал на том, что Теодор опоздал отнюдь не на 10—15 минут, как утверждал пастор Гибсон, а намного более – приблизительно на полчаса. Волф даже утверждал, будто пастор, умышленно занижая время опоздания, пытался таким вот неявным образом помочь Дюранту. Впрочем, речь сейчас идёт не о пасторе Гибсоне, а о самом Волфе.