Валерий Солдатенко - Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2

Конечно, такая линия вызвала сопротивление со стороны дипломатов УНР. Опровергая в ходе затяжных дебатов аргументацию российской стороны, С. П. Мазуренко в отчаянии указал представителям РСФСР, «что они, требуя от правительства УНР объявления войны Украиной Антанте, Дону и Крыму, установления диктатуры пролетариата, в то же время со своей стороны положительно ничего не предлагают и не дают УНР, за исключением советов, для получения которых совсем не было необходимости приезжать в Москву Дипломатической Миссии» [63] Там же. С. 43. .

Хотя приведенные слова не принадлежат к шедеврам дипломатического красноречия, украинская позиция здесь заявлена предельно четко и бескомпромиссно. Причин к беспокойству добавляло и то, что российские представители с каждой новой встречей умножали информации о поражениях Директории и успехах в Украине советской власти. Не имея достоверных сведений о действительном состоянии дел, украинские представители начали подозревать, что официальная Москва сознательно затягивает переговоры. «Мы сидим здесь уже две недели и к никаким определенным выводам до этого времени не пришли, – заявил С. П. Мазуренко на совещании 27 января. – Нам необходимо установить контакт взаимного доверия и немедленно разрешить важнейшие вопросы, которые не терпят отсрочки. Без этого мы не можем продолжить общую работу и нашим промедлением только усиливаем анархию на Украине» [64] Там же. С. 46. .

И совсем уже отбрасывая любые дипломатические каноны и условности, глава Чрезвычайной миссии УНР высказал уверенность, что продолжение переговоров в предыдущем русле бесперспективно из-за очевидной их бесполезности. «Мы со своей стороны вносили все время вполне определенные предложения, а от Вас я еще никаких предложений не слышал, – с раздражением говорил он. – Те же разговоры, которые мы вели на предыдущих заседаниях, это лишь требовало от нас капитуляции. Давайте раз и навсегда отбросим дипломатию в сторону и скажем друг другу: Чего Вы хотите от нас и на что мы можем рассчитывать от Вас. Ведь для того, чтобы говорить о тех предметах, о которых мы вели речь на предыдущих заседаниях, нам вовсе не нужно было ехать сюда. Мы могли все эти вопросы решить там, на месте с Пятаковым и его друзьями» [65] Там же. .

Украинцы высказали пожелание перенести место переговоров поближе к межгосударственной границе, в частности в Харьков или Гомель [66] Там же. С. 46, 48. , чтобы облегчить получение информации от государственных центров УНР.

Здесь, наверное, уместно высказать соображения относительно причин возникновения негармоничной ситуации на переговорах, хотя обе стороны, кажется, искренне стремились достижения согласия. Во всяком случае, представители российского правительства Д. З. Мануильский, А. З. Каменский, В. Р. Менжинский, Л. Б. Красин старались убедить своих визави в том, что у них нет причин искусственно затягивать процесс договоренностей. И им можно в данном случае доверять. Не раскрывая причин стремления к согласию, они на самом деле исходили из того, что, не имея надлежащих вооруженных сил, Советская Россия стояла перед перспективой огромных, сверхсложных испытаний – на помощь ее врагам приходила мощнейшая к тому времени милитарная сила в мире – Антанта. Поэтому исключить из кольца фронтов, которое все более сжималось, хотя бы одно звено (Украина потенциально могла им быть, да и, собственно, уже была после 16 января 1919 г.), а еще больше – склонить к нейтралитету, и того лучше – к содействию – значило получить немалую и притом бескровную, малозатратную победу.

На что же могли ссылаться в публичных переговорах постоянно российские дипломаты – это на смену ситуации в Украине. Объективное неуклонное падение авторитета, влияния власти Директории вызывало естественный вопрос – насколько реальной является эта сила и как далеко следует заходить в расчетах на взаимодействие с ней? Конечно, в создании противоантантской и противодобровольческой коалиции виделась геополитическая перспектива. Однако свои преимущества могла иметь и ставка на советские, большевистские силы в Украине, которые все укреплялись, завоевывали все более прочные позиции, брали под контроль новые и новые территории.

Похоже, что московский центр колебался, или еще только определялся в том, который из двух вариантов более приемлем, «выигрышен». А руководство КП(б)У, СНК Украины, сознавая, что контакты с посланцами Директории для В. И. Ленина, его единомышленников – это не игра, не имитация деловых отношений, с подозрением и ревностностью относились к самой идее, тем более – факту переговоров. Они понимали, что ЦК РКП(б), СНК РСФСР имели свою стратегию, целью и стержнем которой было сохранение власти Советов и что с этой точки зрения поведение лидеров КП(б)У, для которых интересы украинских трудящихся были главными, не во всем совпадало с общепартийным, общесоветским курсом, «органично вписывалось в него», имея вполне естественные региональные и национальные отличия. Как и в момент создания КП(б)У, организации антигетманских восстаний, создания Временного рабоче-крестьянского правительства, снова сказались разногласия между «центром» и «местами». Большевистский центр вместе с тем желал, с одной стороны, наиболее решительной победы местных коммунистических сил в Украине, а с другой – остерегался, что их борьба может ускорить конфликт, открытое столкновенье с мировыми империалистическими силами, предвидеть результат которого было очень непросто. Во всяком случае – убедительных аргументов в пользу достижения победного варианта было немного.

Возможно, поэтому, не имея уверенности в какой-либо из альтернатив, российская сторона осуществила попытку привлечь к переговорному процессу представителей советского правительства Украины, в частности – Г. Л. Пятакова [67] Там же. С. 47, 57. . Последний вместе с Я. Н. Дробнисом в самом деле прибыл в конце января 1919 г. в Москву, однако проигнорировал приглашение на совещание, поскольку, по словам Д. З. Мануильского, стоял на «непримиримой позиции» [68] Там же. С. 58. . Представитель правительства РСФСР надеялся еще убедить их изменить точку зрения. «Но, если они решительно откажутся принять участие в нашей работе, – заметил Д. З. Мануильский, – то наша партия будет настаивать на их отзыве. Тогда, – продолжил он, – мы вызовем из Харькова Х. Г. Раковского, который туда был послан для усиления сторонников соглашения с Директорией» [69] Там же. С. 59. .

Последнее утверждение было скорее всего «дипломатическим преувеличением». Обстоятельства замены Г. Л. Пятакова Х. Г. Раковским в должности главы советского правительства Украины заключались в иных, на момент осуществления упомянутой трансформации далеких по сущности и характеру процессах, нежели те, на которые ссылался ловкий дипломат.