Андрей Жизлов - Тульские олимпийцы. От Хельсинки до Рио

«Русские применили в состязании в Кортина своеобразную тактику, – анализировал обозреватель австрийской газеты „Вельт ам Монтаг“. – В первых встречах их команда играла только в полсилы и с более слабыми соперниками довольствовалась относительно скромными победами. Тем самым она создала, с одной стороны, у своих противников иллюзию своей слабости, а с другой, берегла силы перед трудными матчами финала. Тактика себя оправдала. Уже во время игры с США русские совершенно преобразились и, наконец, показали то, на что они способны. В субботу в решающей встрече против Канады было точно так же».

Сборная СССР – олимпийский чемпион по хоккею. Дмитрий Уколов и Александр Уваров стоят вдвоём над вратарями © Форум хоккейных статистиков им. Виктора Малеванного

Уколов и Уваров после триумфа в Кортина д’Ампеццо продолжали успешно играть и за клубы, и за сборную. Александр завоевал серебро на ЧМ-57, а Дмитрий – на чемпионатах мира в 1958 и 1959 годах. Уваров до конца карьеры оставался капитаном «Динамо», в 259 матчах забросил 202 шайбы. А вот титул чемпиона СССР у него так и остался один. Выиграть второе золото мешали армейцы, чью оборону продолжал крепить Уколов, который после триумфа в Стокгольме ещё шесть раз становился чемпионом страны. Земляки завершили карьеру с разницей в один год. 38-летний Уваров повесил коньки на гвоздь в 1960-м. Лейтенант Уколов, которому был всего 31 год, ещё поиграл бы, но тяжёлая травма вынудила завязать с хоккеем в 1961-м.

Александр немного поработал тренером – сначала с детьми, затем возглавлял заводские команды в Казани и Подольске. А потом, по его словам, «хоккей отрубил».

– Честно говоря, действительно всё надоело, – вспоминал в 1992 году Уваров. – Да и сколько тренер получал – 950 рублей. А у меня семья.

Вот и пошёл олимпийский чемпион работать в моторный цех ЗиЛа, где быстро освоил все станки и получил шестой разряд – выдающийся игрок оказался мастером не только на льду. А хоккей с тех пор предпочитал смотреть по телевизору – на трибуне, по его признанию, никогда и не был.

Конец последнего сезона Александра Уварова: в качестве капитана московского «Динамо» он получает награду за второе место в чемпионате СССР. С кубком – Николай Сологубов (ЦСКА), справа – Альфред Кучевский («Крылья Советов») © Форум хоккейных статистиков им. Виктора Малеванного

Уколова окончание карьеры привело к личной трагедии: поговаривали, что жена не смогла смириться с тем, что её супруг теперь рядовой московский таксист. 28 лет Дмитрий Матвеевич крутил баранку, в год выхода на пенсию похоронил вторую супругу, потом мать… Выдающегося защитника не защитило государство, в ту пору захлёбывавшееся перестроечной говорильней. Смертельно больной Уколов доживал последние годы в 11-метровой комнате в коммуналке и 25 ноября 1992 года скончался. Жившего нелюдимо соседа другие обитатели квартиры не знали, три недели тело олимпийского чемпиона пролежало в морге. Его едва не похоронили в безымянной могиле – благо соседка нашла в комнате Уколова старую записную книжку, в которой обнаружились номера партнёров по ледовой площадке. С неимоверным трудом удалось выбить для Дмитрия Матвеевича место на Востряковском кладбище. Александра Уварова не стало двумя годами позже, 24 декабря 1994-го.

Почести, не отданные при жизни, пришли к ним уже в новом тысячелетии. В 2004 году Уколова и Уварова включили в Зал славы отечественного хоккея, свитер Дмитрия с номером 4 на спине поднялся под своды ледового дворца ЦСКА. А в 2013-м они вошли в число самых выдающихся хоккеистов мира – в составе сборной СССР образца 1954 года наши земляки были включены в Зал славы Международной федерации хоккея (ИИХФ) в Торонто.

На самом деле он должен был дебютировать на Олимпиаде четырьмя годами раньше, в Хельсинки. Туляк Евгений Гришин одинаково сильно выступал и в конькобежном спорте, и в велоспорте на треке – в начале 50-х он стал одним из лучших гонщиков СССР. Подвела прямота. Хотя нет – как она могла подвести, если эта самая прямота была сутью Гришина: иди он на компромиссы на каждом шагу – не добрался бы до таких вершин.

Когда до отъезда на Олимпиаду-52 оставалось совсем немного, вдруг пришло указание – советские спортсмены должны выступать только на советских велосипедах. К тому времени Гришин гонялся на треке на итальянском «Доницетти», который год назад ему вручил командующий ВВС Московского военного округа, большой поклонник спорта Василий Сталин, сын вождя.

– Это была лёгкая, изящная, какого-то немыслимого канареечного цвета машина с никелированной отделкой. Я влюбился в нее с первого взгляда, – вспоминал Гришин. – Когда садился на этот красавец велосипед, представить себе не мог, как можно проиграть. И никому не проигрывал. Выигрывал абсолютно все соревнования: внутренние, международные – все! И после серии отборочных был включен в состав советской команды для участия в Олимпийских играх 1952 года в Хельсинки.

Но первому секретарю ЦК комсомола Николаю Михайлову вздумалось заявить, что советские спортсмены должны пропагандировать советскую технику. Поневоле пришлось пересаживаться на наш велосипед, изготовленный в Харькове, из-за которого Гришин едва не погиб. На одной из тренировок он сделал максимальное ускорение, разогнавшись с верха трекового виража. И когда пик скорости был достигнут, лопнула цепь, сломалась педаль – и Гришин грянулся о бетонное полотно головой, затем несколько раз перевернулся, ободрал кожу со спины, рук, бёдер, повредил мышцы… До отъезда в Хельсинки оставалось десять дней.

Первое время после падения Евгений мог спать только сидя, но на Олимпиаду всё же поехал. Уже в Финляндии, пересев на «Доницетти», несмотря на травмы, стал показывать ещё более высокие результаты. Казалось бы, всё хорошо – остаётся только дождаться старта. Но Гришина вновь решили упрекнуть в отсутствии патриотизма.

Евгений Гришин с братом Михаилом на тульском стадионе «Зенит» в кремле, 1947 год © Из книги Е. Гришина «Годы триумфальных побед»

– Незадолго до старта меня вызвали к руководителю советской делегации Романову, – вспоминал он. – С ним в кабинете находился работник ЦК партии – важный, надутый. Разговор свёлся к тому, что я не выполняю указаний ЦК, обязывающих спортсменов демонстрировать советскую технику. Я сказал в ответ, что её, советскую технику, и дома-то стыдно показывать, зачем же на весь мир позориться? А потом снял рубашку и штаны, повернулся к ним задом и показал результаты тренировки на «советской чудо-технике». Предложил им самим сесть на этот велосипед и продемонстрировать его миру, хлопнул дверью и ушёл. Через несколько минут пришёл посланец Романова и сказал, чтобы я срочно собирался домой. Вот так закончилась моя первая и последняя летняя Олимпиада.