Брайан Мастерс - Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера

– Дамы и господа присяжные заседатели, вам предстоит отправиться в одиссею.

Так начал свою вступительную речь Джеральд Бойл на суде по делу Джеффри Дамера 30 января 1992 года. Это были слишком тяжелые, слишком зловещие слова для небольшого уютного здания суда в Милуоки, где юристы привыкли лишь дружелюбно болтать и подтрунивать друг над другом и где летом судья может позволить себе вести процесс в рубашке с короткими рукавами. Но на дворе стояло не лето, и в деле, которое собирался представить мистер Бойл, не было абсолютно ничего приятного или хоть немного утешительного. Интонацией своего голоса он определенно пытался предупредить сидящую перед ним аудиторию. За несколько месяцев подготовки к судебному процессу он ясно понял, что именно его ждет. Его задача – отворить окно в глубины извращений и беззакония, которые едва ли можно вообразить; при этом суметь заставить и себя, и присяжных рассуждать непредвзято, постараться понять преступника, не испытывая к нему отвращения. Казалось, Бойл пытается извиниться перед своими слушателями за то, что пытается отождествить себя с ними, чтобы дело, которое он собирался им представить, не бросило тень и на него самого. Можно сказать, он дистанцировался от своего клиента. И к концу дня было совсем не сложно понять, почему.

Но для общественности эта одиссея началась уже в 23:30 вечером 22 июля 1991 года на углу Килборн-авеню и 25-й Северной улицы в Милуоки. Стояла знойная ночь, и, так как этот район города считался довольно неблагополучным, вечерами улицы часто становились ареной для многочисленных ночных конфликтов и драк. Двое полицейских, Рольф Мюллер и Роберт Раут, ехали в патрульной машине, привычно готовые ко всему, но в то же время расслабленные. Они уже точно не ожидали никаких серьезных происшествий, когда их неожиданно остановил 32-летний темнокожий мужчина по имени Трейси Эдвардс. С левого его запястья свисали наручники. Патрульная машина притормозила, и офицеры Раут и Мюллер вышли из нее. Эдвардс сказал им, что наручники нацепил на него «какой-то псих», и попросил полицейских их снять.

– Я просто хочу их снять, – пояснил он.

Офицеры попытались открыть наручники, но их ключи к этой модели не подошли. Сумей они это сделать, Эдвардс, скорее всего, поблагодарил бы полицейских и отправился домой – он жил на Килборн-авеню и мог спокойно дойти пешком. И тогда извращенная драма, дело рук Джеффри Дамера, оставалась бы скрытой от мира в течение еще нескольких недель или даже месяцев.

Офицеры проявили любопытство: каких-либо серьезных подозрений у них не было, но тем не менее Трейси Эдвардс очевидно застрял в наручниках. Он отвел полицейских в квартиру, расположенную в доме № 924 на 25-й Северной улице, где, по его словам, и жил тот самый «псих». В этом многоквартирном доме в основном проживали чернокожие или азиатские семьи. Но человек, обитавший в квартире № 213, был белым, и именно к нему примерно в половине седьмого Эдвардс пришел в гости.

Трое мужчин постучали в дверь. Им открыл 31-летний мужчина, рост метр восемьдесят, со светло-русыми волосами и очками на голове, которого звали Джеффри Л. Дамер. Молодой человек с правильными чертами лица был бледным и каким-то безрадостным. Придерживая открытую дверь, Дамер пригласил их войти. В маленькой, но приятно обставленной гостиной полицейские увидели большое удобное кресло, массивный цветочный горшок на высокой подставке, на полу – восточный ковер, а на окнах – синие шторы. Несколько прекрасных картин на стене и фотография голого мужчины модельной внешности в рамке довершали интерьер. Комнату нельзя было назвать убогой или грязной; она даже казалась на удивление чистой и опрятной для жилья, расположенного в подобном месте.

Поначалу Дамер шел на контакт, но на вопросы отвечал расплывчато. Он сказал, что работает на шоколадной фабрике «Амброзия» в центре города. Дамера спросили про наручники, почему не удается их открыть и нет ли у него каких-либо психических отклонений. Дамер признался, что это он надел наручники на Эдвардса, но не мог объяснить почему. Эдвардс же пошел еще дальше и сказал, что Дамер угрожал ему большим ножом. Тот никак на это не отреагировал, но ответил, что ключи от наручников должны быть в спальне, и указал на дверь. Он пригласил офицера Мюллера пройти, но затем, казалось, что-то вспомнил – и ринулся к двери сам. Но офицер Раут попросил его отойти.

Между тем Мюллер сразу заметил, что под кроватью действительно лежит большой нож, а в открытом верхнем ящике комода – множество полароидных фотографий обнаженных мужчин. Просмотрев их, он с ужасом понял, что на многих из них изображены отрубленные головы, расчлененные конечности, разлагающиеся человеческие торсы; по окружающей обстановке на фотографиях было понятно, что это не коммерческая поделка – их сделали в той же спальне. Ошарашенный Мюллер вернулся в гостиную с фотографиями в руке.

– Эти фото настоящие, – сказал он Рауту.

В этот момент Дамер, казалось, пришел в себя. Пытаясь его задержать, Раут подошел к нему, и двое мужчин, сцепившись в борьбе, упали на пол. Полицейский, удерживая Дамера за руку, сел на него сверху, но тот сумел протянуть другую руку и с силой ущипнуть Раута за бедро. Раут вскрикнул от боли, к нему подскочил Мюллер, чтобы помочь обезвредить Дамера. Они вызвали еще одну патрульную машину, и в 23:50, когда подозреваемый лежал прижатым к полу, на место прибыл офицер Шессоу. Он вернулся в машину за наручниками, и уже после этого Джеффри Дамера соответствующим образом арестовали.

Для Дамера это стало концом очень долгого пути – но для полиции же он только начинался. Трейси Эдвардс рассказал, что Дамер надел на него наручники, когда он подошел к холодильнику, чтобы взять пиво. При этом хозяин квартиры предупредил, что Эдвардс увидит там кое-что и не поверит своим глазам. Рольф Мюллер открыл дверцу холодильника и обнаружил на нижней полке картонную коробку, в которой лицом вверх лежала отрубленная голова чернокожего мужчины. Он быстро закрыл дверцу.

Дамер, которого все еще прижимали к земле, в этот момент повернул голову и проговорил:

– За то, что я сделал, я должен умереть.

После этого офицеры позвонили в бюро уголовных расследований, и вскоре после полуночи крошечная квартира Дамера была забита полицейскими, медицинскими работниками и пожарными.