Евгений Асноревский - Знатные истории: элита Гродно в период XVI—XVIII веков

Слух монарха должны были услаждать музыканты, в пользовании которых находились клавесин, скрипки, несколько экземпляров популярного в средние века духового инструмента под названием шалмей, и другие орудия труда оркестрантов: всего не менее двух десятков.

Музыканты. Ханс Бургкмайр старший, начало XVI века.

Своим завещанием король и великий князь поддержал строительство гродненского коллегиума иезуитов, присутствие которых он считал чрезвычайно важным для просвещения подвластного ему края.

Копия завещания Батория. Текст о гродненском иезуитском коллегиуме с подписью. Ultima voluntas D. Stephani… 1585 год. Курницкая библиотека.

Основная часть похорон Стефана Батория прошла в Кракове. Однако торжественные обряды начались уже в Гродно. Сведенья об этом можно подчерпнуть в работе Юлиана Немцевича. Согласно его публикации, тело Батория отправили из Гродно 29 апреля 1588 года. Таким образом, тело короля находилось в Гродно более года и четырёх месяцев, или несколько более 500 дней.

Место, в котором хранили останки усопшего, также является предметом дискуссий. Наиболее логичными вариантами выглядят замок, построенный Баторием храм, известный позднее как Фара Витовта, и здание напротив этого храма, стоявшее на месте дворца Текстильщиков. У Немцевича указано, что выносили тело из солидного здания, названного в оригинале «gmach». По мнению автора, это свидетельствует в пользу некоего дворца, а не храма.

Существует, кроме того, гипотеза о том, что внутренние органы короля остались где-то в Гродно, ведь в те времена тело могли похоронить отдельно от, к примеру, сердца.

Перед отправкой останков монарха была проведена служба, а нести тело Батория должны были дворяне, в том числе и важные сановники ВКЛ, среди прочих, один из лучших полководцев страны за всю её историю, Кшиштоф Радзивилл Перун.

Роли в церемонии были строго оговорены. Многие шляхтичи несли в руках свечи.

Тело короля положили на повозку-катафалк, отделанную чёрной тканью и с чёрным пологом, на котором был большой белый крест. У костёлов, из которых слышался колокольный звон, встали сотни нищих, одетых в специальные одежды. Повозка была запряжена лошадьми в чёрных капюшонах с гербами короля.

Впереди прочих, во время выноса тела монарха, шли капелланы короля, после двигались хорунжие с флагами, а за ними несли останки Батория, далее шествовали виленский, полоцкий и новогрудский воеводы, которые несли корону, скипетр и державу правителя. Вся эта процессия направилась к мосту через Неман и покинула город.

Надгробный памятник Батория в Кракове. Фото Игнация Кригера. 1896 год. Национальный музей в Кракове.

После торжественного выезда из Гродно, тело короля доехало до польской столицы в мае 1588 года. Церемония похорон в Кракове длилась несколько дней, и её участники выполняли различные символические действия, в частности, обряд предполагал даже въезд в костёл всадника на коне и в доспехах, а затем – падение его, с громким шумом, что должно было обозначать смерть короля-рыцаря.

Над могилой Батория воздвигли красивый памятник, который туристы могут увидеть в кафедральном соборе Вавеля. И всё же, воля короля не была исполнена, и монарха похоронили не в городе над Неманом, где он сам желал упокоиться, а значит, было бы справедливо, если б в Гродно появилась символическая могила (кенотаф) Стефана Батория, навечно вписавшего себя в историю его любимой резиденции.

Традиционно, привилегированное сословие ВКЛ называли боярами. Это название перешло в систему классовых наименований Великого княжества Литовского из предшествующих ему княжеств Руси. Однако полонизация, набирающая обороты уже в XV веке, добавила в обиход ВКЛ новое название – шляхта. Само это слово было, по некоторым данным, привнесено в Польшу из Чехии. На землях Великого княжества Литовского такое название феодального класса приживалось постепенно, вытесняя употребление слова «бояре» в качестве имени феодалов, хотя при этом боярами продолжали величать людей, занятых в воинском деле. Некоторые из таких поданных ВКЛ занимали как бы промежуточную позицию между шляхтой и крестьянами, а позднее многие бедные представили бояр попали в селянское сословие. Таким образом, наименование шляхта утвердилось в качестве названия привилегированного класса, или, иначе говоря, дворянства.

В период XVI – XVIII веков эта прослойка населения ВКЛ испытывала сильное влияние польской культуры, но в массе так никогда и не потеряла полностью самосознания литвинов, которое было отличным от собственно польского.

Вместе с тем, следует признать, что во многих случаях «литвинство» было проявлением «краёвости», то есть жители ВКЛ осознавали себя жителями региона Польши, «Литовской провинции», как сейчас жители, к примеру, Щучинщины, могут осознавать свою региональную самобытность, но обычно не отделяют себя от белорусского народа.

У отдельно взятых персоналий, разумеется, были различные представления об этом вопросе: от чёткого отрицания собственно польской идентичности, до полного её принятия, поэтому обобщения тут следует делать осторожно.

Важнейшим событием, предопределившим массовую полонизацию, стала известная Люблинская уния 1569 года.

Полонизация конкретно гродненской шляхты может быть хорошо прослежена, в частности, весьма простым способом: с помощью данных «пописов», или, иначе говоря, военных смотров шляхты. Там гродненцы представляли свой повет, входивший в Троцкое воеводство. Своего воеводства у города не было до самого конца XVIII века, хотя фактическое значение Гродно уже в XVI веке было выше, чем у воеводского центра – Трок.

В перечне войска 1565 года, сделанным незадолго до формального объединения ВКЛ и Польши в конфедерацию, именуемую Речью Посполитой, упоминаются, среди многих гродненских воинов, следующие люди: гродненский хорунжий Богуш Петрович Мицута, Иван Карп, Сидор Костюкович, Ждан Павлович Эйсмонтович, Нечай Тышик и другие представители русинских и балтских по происхождению местных родов.

Зачастую, бойцы вооружались ощепами, то есть древковым оружием. О некоторых гродненцах сказано, что они имели, корд или секиру, а иногда лук и стелы.