Яков Нерсесов - «Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!»

Эти неудачи заставили французов прекратить атаки.

Ланн наглядно понял, что его корпус попал в тяжёлое положение. Гораздо более многочисленный противник занимал крепкую оборонительную позицию и имел сильную артиллерию, огонь которой наносил ему большие потери.

Правда, после того, как в 14 часов на поле затихшего сражения прибыла 7-тысячная дивизия Гюдена, французы воспряли духом и решили попытаться ещё раз отбросить русских от Пултуска. Главный удар они нанесли по правому крылу Беннигсена. Ланн атаковал его с фронта, а Гюден пытался обойти с фланга. Одновременно французы с целью сковать силы русских предприняли наступление на их левое крыло. И опять Беннигсен очень своевременно среагировал на появление свежих сил врага. По его приказу Барклай-де-Толли и Багговут повернули правые фланги своих частей назад и усилили их артиллерией. Солдаты Гюдена смело пошли в атаку, но их встретил массированный орудийный огонь. Кроме того, французов атаковала русская пехота и кавалерия. Противник снова был остановлен и отброшен.

Общие потери Ланна составили 7 тыс. убитых, раненых, пленных.

Короткий зимний день заканчивался. Пока не стемнело, Беннигсен решил перейти в контрнаступление. И ему удалось заставить французов отступить на исходные позиции, с которых они утром начали своё наступление, но не более. Скорее всего, своё численное превосходство ему следовало попытаться использовать еще до подхода свежей дивизии Гюдена.

… Кстати сказать , как это водится в таких случаях, обе стороны рапортовали о своей несомненной победе, причем, как участники пултусского сражения, так и последующие поколения ангажированных историков. Так бывает, когда противники расходятся в стороны «сильно пустив друг другу кровь, но без решительного успеха»: выражаясь спортивной терминологией «схватка закончилась ничейным результатом»…

Утром того дня, когда Ланн так рьяно «бодался» с Беннигсеном под Пултуском, т.е. 14 (26) декабря войска князя Д. В. Голицына наконец прибыли в Голымин,где встретились с двумя полками генерала Дохтурова.

А к городу уже приближались три (!) корпуса Ожеро, Даву и Сульта, а также резервная кавалерия Мюрата (5.600 сабель). У первых двоих было ок. 30.600 пехоты и 2 тыс. кавалерии. Вместе с мюратовской конницей – 38.200 чел. У них был приказ захватить город и нанести удар в тыл главным силам русской армии. Правда, русским повезло: грязь замедлила продвижение французов, поэтому в сражение они вступали по очереди, причем, труднее всего пришлось войскам Сульта. Первым к Голымину вышел и вступил в бой Ожеро.

Если у Голицына было 15 пехотных батальонов и 20 эскадронов кавалерии, то у Дохтурова – 3 пехотных батальона и 1 кавалерийский полк. В ходе боя к русским подойдут 2 кавалерийских полка и небольшой отряд пехоты. Всего у русских генералов могло быть 16—18 тыс. чел.

Вначале бой разгорелся в лесу, где пошедшие в атаку французы столкнулись с Костромским пехотным полком, который был выдвинут туда очень вовремя. Несмотря на ожесточенную схватку неприятелю так и не удалось выбить русских из леса. Тогда Ожеро частью сил обошёл лес, но оказался на открытом пространстве и тут же подвергся смертоносному обстрелу русской артиллерии. Французы попытались было яростной атакой кавалерии захватить вражеские пушки, но отчаянной контратакой кирасирского и драгунского полков были отброшены.

Ожеро нужно было обязательно захватить артиллерию русских, поскольку она своим плотным огнём не позволяла его войскам развернуться на равнине для решительного удара. В атаку была брошена 1-я пехотная дивизия. В это время к Ожеро наконец подошёл корпус Даву. С его появлением на поле боя частям Голицына стал грозить обход с флангов и окружение. В сложившейся ситуации последнему следовало терпеть до темноты, чтобы под ее покровом постараться организованно отступить перед превосходящими силами врага.

Правда, ок. 15 часов дня неожиданно для русских ( и по счастью для них !) к ним пришли подкрепления – части графа Палена и генерала Чаплица. Немедленно послав их в бой, Голицын рассчитывал сдержать натиск французов до наступления долгожданной для успешной ретирады ночи.

Только теперь на поле сражения к французам прибыл корпус Сульта, причем, с самим Наполеоном. Уже под командованием императора, его войска атаковали русских с трех сторон и жестокий рукопашный бой разгорелся прямо на улицах Голымина. Но, несмотря на все усилия, помешать организованному отступлению Голицына неприятелю так и не удалось.

Интересно, что и на этот раз потери обеих сторон принято оценивать, как примерно равные – по тысяче убитых, раненых и пленных. Благодаря французским данным известно, что на самом деле русские потеряли 553 человека убитыми и ранеными и 203 пленных.

Примечательно, что под Голыминым, как и под Чарново и при Пултуске обе стороны по сути дела снова «разошлись в ничью». Впрочем, каждый вправе самостоятельно решить – каков – был результат всех «сыгранных матчей»: под Сохочином-Колозомбо, Чарново, Голыминым и Пултуском – «о вкусах – не спорят»…

Важно другое: когда в полночь 14 (26) декабря Беннигсен получил сообщение о жароком деле у Голымина с участием самого Бонапарта, то подсчитав свои потери (5 тыс. убитых, раненых и пленных), опасаясь окружения, он решил отступить к Остроленке.

По причине отвратительных погодных условий (и некоторых других «привходящих обстоятельств») военные действия на некоторое время прекратились, возобновившись уже лишь в начале следующего 1807 г.

В январе 1807 г. Ней, недовольный плохими зимними квартирами своих войск вокруг Нойденбурга, не дожидаясь приказа Наполеона, стал действовать по собственной инициативе, выдвинув кавалерию на Гуттштадт и Гейльсберг. Оба этих города находились на расстоянии всего лишь 50 км от Кёнигсберга.

Командующий 80-тысячной русской армией Беннигсен воспринял перемещение корпуса Нея за начало большого наступления французов на Кёнигсберг – главный город Восточной Пруссии, где находились главные склады союзнической (русско-прусской) армии. Кроме того, Кёнигсберг был единственным значительным городом, остававшимся под властью прусского короля. Следовательно, союзникам нужно было любой ценой удержать его, в том числе, и по политическим мотивам.

Оставив лишь 20-тысячный корпус Эссена 3-го перед Варшавой, русская армия немедленно снялась с зимних квартир, и двинулась на Гейльсберг. Беннигсен, прикрытый на правом фланге примерно 9-тысячным прусским корпусом Лестока, решил атаковать изолированно расположившийся неподалёку от реки Пассарга I-й армейский корпус Бернадота, чьи части были разбросаны на широком фронте от Остероде до Эльбинга. Затем он собирался форсировать реку Висла и перерезать коммуникации врага.