Коллектив авторов - Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах

16 марта 1942 года

Я заметил, как некоторые раненые при обходе сильнее хромают, жалуются на боли, лица становятся серьезными и сосредоточенными. Каждый опасается, что его скоро вернут на фронт. Среди таких больных немало обмороженных, но лишь немногие действительно ранены в бою. Таких пациентов не любят врачи, а мы тем более. ‹…›

4 апреля 1942 года

На днях спускался первый раз на костылях смотреть «Разгром немцев под Москвой». С тех пор не хожу: тяжело подниматься. В зале сумасшедший холод, хотя кинофильмы показывают через день. ‹…›

Мать купила за тысячу рублей пуд картошки. ‹…› Это надо с ума сойти. Вероятно, я в строй больше не вернусь. ‹…› Много ребят эвакуируется в тыл. ‹…› Что-то я залежался. От одного воздуха здесь можно заболеть. Хлеба получаю 600 г, 30 г мяса и 50 г сахара. Меняю сахар на табак или отдаю матери. Пью витамин С.

8 мая 1942 года

Вчера вечером долго беседовал с новым соседом по палате. Легко ранен в левую ногу, он всего неделю пробыл на фронте и попал в госпиталь. Ранило его во время работы. Он и немца не видел. Его рассказы про эшелоны, едущие на восток с эвакуированными ленинградцами, произвели тяжелое впечатление.

Плачущие дети, голодные дети, истощенные женщины, продающие себя за сухарь новобранцу, раненые бойцы Ленинградского и Волховского фронтов.

Он мне долго рассказывал о богатствах Сибири. ‹…› О своей спокойной сытой жизни в глуши, о первой любви, о последней встрече с женой. ‹…›

Сосед справа – чуваш. Он полтора месяца пробыл на фронте. ‹…› Богат ‹…› Денег при себе много. Покупает у своих раненых товарищей хлеб, масло и сахарный песок за бешеные деньги. ‹…›

9 мая 1942 года

Вчера вечером слушал лекцию о войне на Тихом океане. Узнал много нового, чего не встретишь в печати. После лекции смотрел фильм «Оборона Царицына». Фильм показался скучным и утомительным.

Пошел четвертый месяц моего ранения. Раны заживают вяло. Скорее бы медкомиссия! Надоело здесь лежать.

10 мая 1942 года

‹…› Тоска забубенная. Эх, жизнь наша солдатская. Вечером немного отлегло. К соседу пришли два хлопца и развеселили воспоминаниями о делах разных. Один из них оказался особенно интересен. Он один уцелел от целого полка. Доброволец. Награжден орденом Красной Звезды. Высокий, крепкий юноша лет 22 или моложе. Напомнил мне младшего брата. Его родители жили в Луге, а он – в Ленинграде.

Во время беседы выяснилось, что воевали мы с ним на одних и тех же участках и в одно время. По специальности он сапер. Рассказал, как он минировал поле и сам наскочил на мину, но легко отделался и скоро вернется в строй. Честный мужественный парень, по лицу видно – сметливый и находчивый.

Второй парень родом из Ленинградской области. На передовой пробыл недолго. Лицо его было довольно красивым, глаза карие чистой воды, манеры изящные.

Васильев, бывший тюремщик, долго рассказывал о строительстве санатория на Валдае и о своих авантюрах на железной дороге. Особенно радостной ему казалась жизнь в исправительных лагерях. Много нового мы узнали из его историй о жизни преступного мира.

После ужина ко мне на койку сел пятидесятилетний Уголков – ополченец-артиллерист. Он рассказал о службе в царской армии и своем участии в войнах. По профессии он наборщик, работал в Публичной библиотеке.

14 мая 1942 года

Когда пациенты госпиталя идут в кино, то, наверное, представляют собою для постороннего человека довольно забавное зрелище. В халатах всех цветов радуги, кто с костылями, кто с палкой, на голову иные повязывают полотенце, другие надевают пилотку, шапки и проч.

27 мая 1942 года

Позади комиссия. Кажется, освободили на шесть месяцев. Вероятно, через неделю буду дома. О, эта комиссия! Целая эпопея. Напоминает страшный экзамен при поступлении в университет.

29 мая 1942 года

Получил обмундирование. Примерил. Надел. Сердце защемило от предчувствия воли, все еще не верится. Хожу как дурак. Неужели свобода? Боже мой! Совсем как ребенок. До чего надоели эти стены. Стоят теплые летние деньки. Нас выпускают гулять во двор. С нетерпением жду, когда выдадут документы.

30 мая 1942 года

Три часа пробыл на воздухе. Наблюдал за работой на огороде и движением на улице. На днях предстоит расставание с госпиталем. Раны упорно не хотят закрываться. Товарищи советуют повременить с выпиской. Спасибо, но я не могу дождаться минуты, когда буду свободен и, наконец, смогу пойти на все четыре стороны.

Кроме газет, не могу ничего читать. По вечерам ко мне на койку садится Коля Кириллов – молодой рабочий завода им. Сталина, рассказывает о голоде в Ленинграде и заводах.

1 июня 1942 года

Продумываю план жизни после выхода из госпиталя. Лето думаю провести в Колтушах, а осенью вернуться на завод. Беспокоит мысль о пище. Паек очень маленький, а мне надо окрепнуть.

Много ходить не могу. В Ленинграде друзей и родных почти не осталось. С первого дня начну обходить знакомых, начиная с Охты и Пороховых.

Сегодня у меня будет тысяча рублей – продам хлеб. Нельзя же без копейки выходить из госпиталя. Кроме пищи, нужно еще кое-что купить из платья.

Если будет голодно, снова попрошусь в армию. Лучше смерть от пули, чем от голода. Осталось ночевать в госпитале всего две ночи.

Впереди желанная свобода, длительный отпуск. Как видишь, Борис, опять судьба тебе улыбнулась и солнце вновь повернулось к тебе лицом.

2 июня 1942 года

Только что пришел из госпиталя. 6 февраля был ранен в обе ноги. 27 мая комиссован. Сняли с учета на шесть месяцев.

3 июня 1942 года

За девять месяцев произошло столько событий, что нет возможности даже вкратце перечислить. Погибли голодной смертью Виктор Иванов и его семья, Леонид Смирнов и его семья, Катюша Седова – она за несколько дней до смерти сошла с ума, от Саши Баранова получил единственное письмо в октябре месяце. С тех пор о нем ничего не слыхал. От Васи Епанчина 7 ноября единственное и последнее, о Зимбуле и Поле, а также о Володе Мебели узнал у Якубовского, в ноябре были живы. Писем от них за всю войну не получал. О Якубовском слышал от матери, которая их навещала в феврале. Они эвакуировались, но живы или нет, неизвестно.

От Ивана Калашникова получил последнее письмо в январе. Ему написал из госпиталя много писем, но ответа ни одного не получил. Отчаялся писать. Муля прислала письмо осенью, но оно до меня не дошло. Катя утеряла его. От Алексея Мартынова получил единственное краткое письмо в январе. Сам я многое пережил, много потерял сил и крови на фронте.

В квартире Анна Иванова и Володя Галунин умерли, Валерия Васильевна умирает.

4 июня 1942 года